— Жандармам ввели льготу на бесплатный проезд?

— Уже очень давно, — ответила она мне.

Я чувствовал во всем ее поведении, в каждом слове некоторую холодность, отчуждение, скрытое за стеной вежливости. Я не стал интересоваться, в чем дело. Мне не было даже любопытно. Возможно, одна из мышурров не считала правильным быть на побегушках у лучэра.

Длинная лодка с сильно чадящей закопченной трубой забрала нас через пять минут. Капитаном оказалась бледная женщина из народа кохеттов. Кроме нее здесь находились лишь двое мяурров в тусклых неброских одеждах, как и у Фэркаджамреи. Оба были такими же короткошерстными и дымчатыми, как она, но гораздо выше и мощнее. Они не представились и никак не показали, что замечают нас, лишь перебросились несколькими фразами с нашей провожатой.

Лодка отошла от берега и поплыла, нацелив нос между южным берегом Соленых садов и Хвостом. Мяурра подошла к нам и сказала:

— Мы напрравляемся в конец Складской бухты. Его зовут Димитррос, он урроженец Кирруса, но давно живет здесь. Рраньше мряурры не замечали, чтобы он прродавал лунный поррошок, но, как оказалось, этот бизнес у него уже больше шести лет. До последнего врремрряуни человек был очень осторрожен. Никто не знал о нем.

— Он вооружен? Есть охрана? — поинтересовался Талер.

— Уже нет.

Тон ее говорил за себя.

— Вы зададите ему свои вопрросы, чэрр, а затем уйдете. Хорошо?

— А что будет с торговцем?

Она недовольно прижала уши к голове:

— Мы отвезем его к старрейшинам. Они ррешат его судьбу.

Кошка ушла на корму, к своим соотечественникам, а Талер чихнул и сказал:

— Значит, стрелять сегодня мне не придется.

Я поморщился и закрыл нос платком. Мы вплывали в Тухлую бухту, куда постоянно залетала фабричная вонь из индустриальных районов, до которых было рукой подать. Лодка причалила чуть ниже складов — бесконечных унылых сооружений, тянущихся вдоль всего берега. В них сгружали с барж привезенные уголь и металл, а оттуда — забирали продукцию заводов.

Черные трубы, выбрасывающие в воздух желто-коричневую гарь, казались такими же близкими, как Талер, шедший справа от меня.

— Как можно жить в этой помойке? — простонал мой друг, кашляя и чихая.

Я вяло пожал плечами, стараясь дышать как можно реже и неглубоко. Складской берег — это еще рай. Представляю, что творится в Дымке или Пепелке. Говорят, там продолжительность жизни гораздо меньше, чем в других районах Рапгара. А у тех, кто работает на заводах, и того меньше. Нужно иметь железные легкие, чтобы дышать угольной пылью и прочими «радостями» цивилизации, носящимися в воздухе.