В одном из коридоров я столкнулся с двумя пиклями, которые, как видно, возвращались с аудиенции. Эти высокие невыразительные создания, несмотря на то что ходили на двух ногах, очень напоминали черепах. Вытянутые лица, роговые клювы, темные, ничего не выражающие глаза, морщинистые шеи. Их округлые тела скрывали пепельные плащи из плотной, похожей на струящуюся воду ткани, но все прекрасно знали, что под ними находится полупрозрачный черепаший панцирь, который сияет и пульсирует, когда эти существа начинают вырабатывать в себе электричество. Правая рука пикли очень похожа на человеческую, зато левая является клешней, которой позавидовали бы все морские омары. Эта штука без проблем режет листовую сталь, словно бумагу.

Они прошли мимо, даже не взглянув на нас, а секретарь что-то сказал гвардейцам возле дверей. Один из них, в чине лейтенанта, внимательно изучил браслет на моем запястье и сказал вежливо, но непреклонно:

— Нам придется обыскать вас, чэр.

— Делайте то, что нужно, офицер.

Человек благодарно кивнул, толкнул двери в зал, где под полом гудели генераторы, а на дальней стороне стоял еще один гвардейский пост возле установки метателя пуль.

Меня провели через сияющую желтым рамку, знакомую мне после посещения Скваген-жольца, затем поводили над одеждой каким-то неприятно гудящим жезлом и, когда с формальностями было покончено, разрешили пройти в святая святых — жилое крыло дворцового комплекса.

Здесь, среди прекрасных античных статуй, застыла большая хаплопелма, на боку которой был нарисован герб гвардии. Эдакое лохматое кобальтовое чудовище, забравшееся в храм искусства и уснувшее, поразившись красотой этого места. Впрочем, впечатление, что гвардеец спит, оказалось крайне обманчивым. Когда я проходил мимо, ее хелицеры едва заметно шевельнулись.

Секретарь провел меня в следующее помещение и оставил одного, сказав:

— Подождите, пожалуйста, чэр. Вас позовут.

Я протомился еще минут сорок, слоняясь без дела в белоснежных покоях, стены которых были украшены древними географическими картами, а на полу стояла на аметистовой подставке статуя шестирукого божка, привезенная из Магара. Здесь же висели красивые картины, иллюстрирующие природу наших колоний — начиная от бесконечных травяных прерий Еронии и заканчивая белоснежными острозубыми хребтами магарских гор.

Было видно, что эти помещения жилые — стеклянные двери выводили в уютный осенний сад, но за все время, что я здесь находился, никто не появился. На улице между тем по-смурнело, и по стеклу поползли дождевые капли.

Дверь распахнулась, в зал вошла высокая, стройная, молодая женщина. У нее были великолепные белоснежные волосы, собранные в сложную, но вместе с тем очаровательную прическу. Длинные юбки едва слышно шелестели, пока она шла к окну. Девушка прислонилась лбом к холодному стеклу и стояла так, не двигаясь, примерно минуту.