Рейстлин направился к двери. Он вел себя более чем терпеливо с осиротевшим Стурмом, и ему надоело выслушивать оскорбления. Карамон опасливо взглянул на него, боясь, что брат выйдет из себя и дерзко ответит Стурму, но Рейстлин ушел, не сказав ни слова.

Стурм ушел немногим позже, чтобы сделать необходимые приготовления к похоронам.

Карамон печально вздохнул и сел, чтобы доесть остатки завтрака брата.

2

Весна творила свои неизменные чудеса. На валлинах распускались зеленые листья, полевые цветы цвели на кладбище; маленькие валлины, высаженные на могилах, росли и вытягивались, принося утешение тем, кого постигло горе. Души тех, кто умер, цвели и обновлялись в живом дереве.

Эта весна принесла в Утеху еще одну болезнь — хворь, носителями которой по праву считались кендеры, и которая часто бывает заразной, особенно среди молодых людей, которые только–только поняли, что жизнь коротка, но прекрасна, и поэтому должна быть использована на всю катушку. Эта болезнь зовется жаждой странствий.

Стурм заразился первым, хотя у всех его друзей наблюдались те же симптомы. Он думал об этом с тех пор, как умерла его мать и он остался в одиночестве. Его мысли и мечты были устремлены на север, к его родине.

— Я не могу отказаться от надежды на то, что мой отец все еще жив, — признался он Карамону одним утром. Теперь он почти всегда завтракал с близнецами. Сидеть за столом одному, в собственном пустом доме, было слишком тяжело. — Хотя я понимаю и признаю, что доводы моей матери имеют вес. Если мой отец жив, то почему он ни разу не пытался подать нам весть о себе?

— На это могут быть самые разные причины, — возразил Карамон. — Может, он сидит в плену в подземелье у сумасшедшего волшебника. Ой, извини, Рейст. Это прозвучало не так, как я хотел сказать.

Рейстлин фыркнул. Он был занят тем, что кормил своих кроликов, не обращая внимания на разговор.

— Как бы то ни было, — сказал Стурм, — я намерен выяснить правду. Когда снег на дорогах растает, а грязь высохнет, то есть примерно через месяц, я отправлюсь на север, в Соламнию.

— Да ну! Бездна тебя забери! — воскликнул ошарашенный Карамон.

Рейстлин тоже удивился. Он отвлекся от своей работы, все еще держа в руке капустные листья, чтобы удостовериться в том, что юноша говорил серьезно.

Стурм кивнул.

— Я думал об этом все последние три года, но мне не хотелось оставлять мою мать одну надолго. Но теперь меня ничто не держит. Я иду, и иду с ее благословением. Если мой отец действительно мертв, то я заявлю о своих правах на наследство. Если он жив… — Стурм покачал головой, не в силах найти слова для описания своих чувств при мысли о том, что его самая заветная мечта может исполниться.