- Я вернулся в Чикаго, к своей прежней жизни, но все было уже не то. Мне по-прежнему нравилось причинять боль, но я начал задумываться, не возненавидишь ли ты меня за то, чем я занимаюсь у Огги. Я продолжал задаваться вопросом «Что бы она подумала?» И это повлияло на качество моей работы. Огги это заметил.

- Я отослала тебе назад, Хэвен. Я не заставляла тебя продолжать обо мне думать. - Я попыталась забрать у него свою руку, но он крепко держал ее своими длинными пальцами, и я оставила попытку.

- Заставляла, Анита. Может, и не намеренно, но все же. Сначала к чертям полетела моя работа, потом я вообще перестал получать ото всего удовольствие. Я начал смотреть на своих друзей и на то, чем мы занимались, и думал: «Она будет разочарована. Она посчитает это глупостями». - Тут он покачал головой. - Черт подери, я никогда не позволял женщинам такое с собой вытворять.

- Хэвен, я…

- Дай мне закончить, - оборвал меня он. Я не была уверена в том, что хочу слышать продолжение, но не стала перебивать.

- Женщины нужны только для секса, или для женитьбы, чтобы завести от них детей, если придет охота. Женщин не принимают в расчет, не в моем мире, и не в мире Огги. Но с тобой он считался, так же, как и я. Особенно я. Неважно, с какой женщиной я был и насколько хороша она была в сексе, меня все не устраивало. Мне все было недостаточно. Черти бы тебя побрали - я даже стал думать об отношениях. О том, чтобы разговаривать с девушкой. Глупая фигня, которой я перестал страдать еще до того, как мне исполнилось пятнадцать. И вот оно вернулось. Я снова стал подростком, начал думать, что в жизни есть что-то другое, кроме служения Огги. А ведь в жизни, Анита, ничего другого нет. Просто нет. - Его голос перешел в низкое рычание.

А я не знала, что на это сказать. Извиняться поздно, а оправдываться еще хуже. «Я не хотела разрушать твою жизнь» было бы точнее. Наконец, я определилась с ответом.

- Я не заставляла тебя пересматривать жизненные приоритеты, Хэвен.

- Заставляла, заставляла. Так сказал Огги. Он говорит, что ты, возможно, сделала это несознательно. То есть, надругалась над моими мозгами, как делает это Белль Морт. Я твой лев, Анита. Твой настолько, насколько не принадлежал еще никому. Ты заставляешь меня хотеть быть лучше. Ты хоть представляешь, как это неправильно?

Истина тихо произнес:

- Женщина заставляет мужчину желать стать лучше, чем он есть. Но Белль Морт никого к этому не принуждала. Она заставляла боготворить себя, бегать за собой на четвереньках, но мыслей вроде «Станет ли она думать обо мне хуже, если я поступлю так отвратительно?» не внушала. Она сама делала такие жуткие вещи, какие нам бы и в головы не пришли. Даже Нечестивец считал ее аморальной.