Я направилась по коридору к палате Питера, Эдуард показывал дорогу. Олаф замыкал шествие. Мне не нравилось, что он у меня за спиной, но пока что он ничего плохого не предпринимал. Для него это невероятно хорошее поведение. То, что я чувствовала его тяжелый взгляд между лопаток, еще не давало мне повода возмущаться. Ну что мне было ему сказать? Не смотри на меня? Это было слишком по-детски сказать такое вслух, как бы ни хотелось.

Не помогало и то, что Олаф и я были одеты похоже. Эдуард был в своей белой рубашке, джинсах и ковбойских сапогах. Тед Форрестер одевался так, как ему удобнее. Олаф же одевался либо с целью устрашения, либо ему просто нравилось выглядеть, как гот-наемник. Мои вещи собрал для меня Натаниэль. Черные джинсы были достаточно узкими, чтобы внутренняя кобура немного врезалась в тело, но зато они прекрасно засовывались в ботинки на шнуровке. Черная футболка с круглым вырезом, под ней - поддерживающий лифчик, благодаря которому вырезу было, что показать. Крест даже лежал на груди, вместо того, чтобы висеть напротив. Хотите знать, как я догадалась, что вещи мне собирал не Мика, а Натаниэль? Все просто. Во-первых, трусы с лифчиком подходили друг другу, а трусы, к тому же, были подобраны так, чтобы не торчать из-за низкого пояса джинсов; во-вторых, майка и лифчик открывали грудь; в-третьих - ботинки. Может быть, дело в том, что мои кроссовки были покрыты кровью, и даже наверняка, а ботинки удобные и на низком каблуке. Но Натаниэлю двадцать, и он парень, который частенько рассматривает одежду с точки зрения своей работы. Мика же никогда не стремился к тому, чтобы все идеально подходило друг к другу. Он бы просто вынул из нашего общего шкафа одну из футболок унисекс. То есть, если бы одежду для меня подбирал Мика, она не выглядела бы, как наряд. Надо бы поговорить с Натаниэлем относительно вещей с глубоким вырезом, весьма неуместных, когда я работаю с полицией. Наплечная кобура на мне была запасная, а не сделанная на заказ кожаная, которую, скорее всего, попортил медперсонал. В таком случае она будет уже второй или третьей, которую порезали на кусочки в реанимационной.

Внезапно я почувствовала жар, а может, движение воздуха, или… что-то в этом роде. Я обернулась достаточно быстро, чтобы поймать Олафа в движении и отбросить его руку. Он почти дотронулся до меня. Я уставилась на него, и он уставился на меня в ответ. Его темные, глубоко посаженные глаза изучали мое лицо, а затем его взгляд скользнул вниз, к груди, так, как это обычно делают мужчины. По такому взгляду можно понять, что они представляют тебя голой… или даже хуже. В случае с Олафом наверняка второй вариант.