Мы позволили Грэхему открыть двери. Он даже не попытался укрыться или отойти в сторону. Так и стоял в ореоле света, ярко сиявшего вокруг его тела, словно ореол. Он повернулся ко мне, улыбаясь, словно совершил что-то героическое. Я взмолилась про себя, чтобы Грэхема сегодня не прикончили. Да, нам предстоит метафизическое сражение, безо всякого оружия, но и метафизика может убивать. Я уже видела подобное. Черт, да я сама делала подобное пару раз. Незаконно, конечно, но только если умирает человек. Если вы никому не скажете, то и я промолчу.

Натаниэль взял меня за левую руку. Он был теплым на ощупь, теплее, чем должен был быть - лихорадочной горячкой, но ладонь не вспотела. Здесь дело не в нервах, а в силе. Она взошла по моей руке, прошла по телу волной жара, которая заставила кожу покрыться мурашками. Я слегка споткнулась на ступеньке, и Мика ухватил меня за руку. Он хотел помочь, но получилось так, что сила перескочила от меня к нему. А сила эта ему не предназначалась. По другую руку от меня должен был находиться Дамиан. Он должен был затушить этот пожар, но в Мике никогда не было магии, способной меня успокоить. И сила нашла то единственное, что могла распознать - его зверя. Я почти наяву увидела его леопарда, темным пламенем метавшегося внутри Мики, рвущегося наружу, вырывавшегося на поверхность. Мика мог его контролировать, но бархатное рычание его зверя пробудило моего. Я оказалась между двумя оборотнями-леопардами. И рядом не было никого, кто мог бы отвлечь моих зверей.

- Только не сейчас! - едва не прокричала я.

- Что случилось? - раздался низкий голос Олафа.

У меня не было времени оборачиваться, чтобы посмотреть, не грозило ли мне еще что-нибудь. Эдуард об этом позаботится. Я твердо в это верю.

Мика смог оторваться от моей руки, и упал колени прямо на ступени, словно ему было труднее контролировать своего зверя, чем обычно. Но ведь до полной луны еще далеко. У него не должно было быть проблем с этим.

К нам уже смазанной молнией мчался Грэхем, но мой зверь пробуждался к жизни быстрее. Он вырывался из моего тела. Мне срочно нужно было успокоить этот жар. Я даже едва не потянулась к Жан-Клоду. Он ведь вампир. В нем спокойствие могилы… но он никогда на меня подобным образом не действовал. Он всегда пробуждал во мне страсть. Надо было срочно что-то придумать. И я потянулась к другому своему вампиру, потянулась к Дамиану. Я послала ему свое отчаяние, и мысленно кричала при этом: «Помоги, спаси нас, уничтожь этот жар».

Я почувствовала, как он споткнулся, когда мой зов настиг его. И я знала, что кто-то поддержал его за руку, не дав упасть. Но моя сила ударила в него, и Дамиан дал мне то, чего я от него требовала. Свое спокойствие. Тот полный самоконтроль, который он выработал за долгие годы службы создавшему его мастеру. Он дал мне контроль, который помог ему выжить, не выдавая чувств ни мыслью, ни словом, ни поступком, ни даже взглядом. Он передал мне этот контроль волной холодной, стальной силы воли.