— Да нет, — тихо рассмеялась Вилейма. — Так много я еще не прожила. Но все равно мой конкретный возраст тебе знать не следует. Просто можешь думать, что всего лишь немножко моложе тебя. Договорились?

— Как прикажешь!

Но про себя Кремон рассуждал совсем по-другому: «Наверняка старше! Если моему телу, по утверждению моего опекуна, пятый десяток, то ей наверняка уже есть пятьдесят. Ни одна женщина не упустит возможности сбросить свой возраст, тем более если выглядит на двадцать пять. Ну… не больше двадцати шести. Вот, правда, характер у нее слишком уж экспансивный! Не по годам резвая».

При последующих наблюдениях Невменяемый все больше и больше склонялся к мысли, что в герцогине сложно переплелись сразу несколько ярких линий поведения. Словно в одном теле сосуществовали сразу несколько разных людей. Одна особь обладала удивительным спокойствием, рассудительностью и хладнокровием. Вторая была не прочь подурачиться, пошутить и разыграть кого угодно. Третья напоминала решительную и безжалостную хищницу, которая для убийства врага засунет руку ему в глотку, а потом при необходимости свою же руку безжалостно отрубит. Ну и совсем изредка из-за плеч более ярких особей хитро выглядывала самая основная, которую все никак не удавалось рассмотреть. Для этого действия Невменяемому элементарно не хватало времени, потому что все-таки добрую половину он продолжал оставаться ничего не соображающим ребенком. Немного радовало, что и «ребенок» не останавливался в развитии, разговор у него постепенно усложнялся, обязанности по сбору денег выполнялись все старательнее, а любовь к чистке оружия только усиливалась. Даже приоритеты немного при этом сменились: если раньше бессознательный Заринат только про еду вспоминал, то сейчас деловито вытаскивал меч из ножен, доставал из кармана всегда лежащую там плотную тряпку и приступал к тщательной полировке.

Окружающим оставалось лишь удивляться да переживать: порежется или нет? Пока все обходилось.

Вот так и подъехали они по Королевскому тракту к горам Поднебесного сада: в торце повозки возница и фокусник, отсыпающиеся почти в обнимку, на облучке герцогиня и Уракбай и сидящий за их спинами Ранек, осоловевшими глазами наблюдающий за бывшим десятником. А вновь впавший в детство Заринат возился со своим любимым мечом и, невзирая на постоянную тряску при езде, старательно шлифовал режущую кромку мелкозернистым камнем.

Когда повозка приостановилась и стала поворачивать на развилке, мэтр словно очнулся и вслух высказал пришедшее ему в голову предположение: