— Не знаю. Скорей всего — ничего. Иначе бы тебя уже на цепи держали. Да и не рассказали мне толком… Помылся, переоделся — и сразу сюда. Обещали вскоре сменить, но раз уж ты в здравом уме, пойдем на ужин? Они такой случай тоже учитывали и советовали мчаться за стол.

— Пошли, дружище! Если ты, конечно, дорогу запомнил?

— Да тут совсем рядом.

Когда вошли в зал, то сразу стало понятно, что стол и все за ним сидящие окружены пологом не проникновения: изнутри не слышалось ни единого звука. Правда, по мимике и жестам можно было догадаться о весьма интенсивном споре. За столом восседала только одна дама, сама герцогиня, а вокруг — пятнадцать мужчин разного возраста и сословия. От наверняка самого герцога, одетого изысканно и с шиком, до парочки весьма невзрачных на вид наемников. Из знакомых присутствовали только Ранек, Цай и Пасхалини.

Когда два гостя подошли чуть ближе, кто-то первым обратил на них внимание и дал знак остальным. Все повернулись в сторону ордынцев, структуру защиты временно сняли, и Вилейма на правах хозяйки указала на свободные стулья:

Присаживайтесь, господа! — Ее голос звучал ровно и официально, но прямого взгляда на Невменяемого она старалась избегать. — Как твое самочувствие, Заринат?

Из чего следовало, что их совместная тайна ни в коей мере не подлежит широкой огласке. Даже в кругу соратников, возможно, не следовало до конца раскрывать все карты, поэтому Кремон принял предложенные правила поведения:

— Вполне сносно. Да и вообще, эти мои провалы в сознании говорят только об одном: пора уходить в отставку. Возраст и ранения сказываются.

Присутствующие отнеслись к этому высказыванию по-разному: Вилейма нахмурилась, ее муж многозначительно ухмыльнулся, Ранек изумился, Пасхалини весело подморгнул, а Цай понимающе улыбнулся. Остальные гости, наверное, не знали всех деталей и тонкостей, поэтому некоторые из них только участливо кивнули. Видимо, женщину такие перемигивания не устраивали, и она решительно взяла слово. Вначале представила своему супругу гостей, потом им его и дождалась обмена рукопожатиями. Затем перешла к главному:

— Заринат и Уракбай! Вы согласны присоединиться к нашей борьбе с рабством?

— Конечно, — без промедления ответил Невменяемый. — Для этого мы здесь и находимся.

Уракбай еще ничего конкретно не понимал, но согласно кивнул.

— Значит, мы верно за вас поручились, — продолжила герцогиня. — Да и ваши подвиги сами за себя говорят. — Молодой ордынец заерзал на стуле, лихорадочно припоминая все свои жизненные прегрешения, но на нем внимание не акцентировалось. — В настоящий момент ситуация для уничтожения рабства в Менсалонии сложилась самая благоприятная. На востоке от этого поместья войско маркграфа Руните держит под своим контролем огромную территорию. Игольчатые горы в их руках. Мало того, они объединились с прибывшими из Баронств наемниками, разгромили Карающий батальон, посланный из Долины, и взяли в плен несколько более мелких военизированных подразделений работорговцев. Сейчас вся эта сила готова двинуться на штурм Долины Смерти. Садовники объявили о своем полном нейтралитете, но это официально. Неофициально они обещали нас поддержать всеми силами, которые скрытно подтянут непосредственно в Долину. Мало того, и сам король Менсалонии готовит манифест об официальной отмене рабства на территории королевства. Скорей всего, именно по этому поводу он имел вчера пышно устроенную встречу с ее величеством Огирией, одной их самых знаменитых в мире колдуний. Кажется, они подписали какое-то двустороннее соглашение, суть которого пока держится в тайне, и даже мы только догадываться можем о его содержании. Но если учесть, что Царство Огов сейчас в союзе с Энормией, которая больше всех борется с рабством, то регулярные королевские войска, видимо, поддержат нас. Защищать рабовладельцев они не станут. Да и вообще, в последние годы молодой король был недоволен рабством в собственной стране. Просто у него раньше не хватало ни войск для собственной охраны, ни союзников.