– Не нравится?

Но мертвец уже оправился и снова двинулся на Петровича, тесня его к пирамиде ящиков.

А тот с шутками и прибаутками всаживал в противника пулю за пулей, пока затвор, клацнув, не замер в крайнем положении, обнажив на всю длину пистолетный ствол. Обойма была пуста.

И только тогда таксист запоздало понял, что отступать ему больше некуда.

– А-а-а!.. Зараза!.. – завопил он, швырнул бесполезный пистолет в голову Прохорову и выхватил из-за пояса монтировку. – Да я тебя сейчас… На щебенку…

Но ударить успел только пару раз, отколов до локтя и без того искалеченную руку и кусок каменного черепа с ухом…

Слившимся в одно живое существо юноше и девушке показалось, что окаменевший милиционер заключил своего врага в дружеские объятия…

– А-а-а-а-о-о-о-у-у-у!.. – ввинтился в уши дикий вопль, тут же сменившийся хрипом и бульканьем, а из обломка трубы, торчащей из спины Романа, на миг ударил темный фонтанчик.

Чуть-чуть постояв в смертельном клинче, пара распалась. Старлей уцелевшей рукой отпихнул от себя оборотня, и тот бессильно рухнул на колени, пытаясь зажать ладонями бурлящий гейзер крови, бьющий из груди.

– Врешь… – пробулькал, захлебываясь кровью, струящейся изо рта, Петрович. – Я… теперь…

– Жаль мне тебя… – пробасил Прохоров, и ребята могли поклясться, что его голос стал еще ниже. – Ты поторопился… Процесс еще не закончился…

Смертельно раненный с ужасом перевел цепенеющий взгляд на грудь и…

Кровавый поток постепенно менял цвет и консистенцию. Это была уже не кровь…

Из груди умирающего струился грязно-бурый песок.

* * *

– Роман!.. – кинулись к победителю Вера и Евгений. – Ты жив!..

Но тот отстранил их медленным жестом руки.

– Нет времени… – прогудел он на нижнем пределе слышимости. – Уезжайте…

Женя вцепился в окровавленную трубу, торчащую у него из груди, и тут же отдернул руки, настолько та оказалась раскалена.

– Не нужно… Выстрелы слышали на заводе… Вам нужно бежать…