Иван совсем бы не отказался посмотреть на этих типов в безголовом варианте, но замечание насчет осторожности поддержал целиком и полностью.

Во время разноса лакеи тупо пялились на повара. Не выдержав, тот безнадежно махнул громадной поварешкой.

— С какими безмозглыми тварями приходится работать! — пожаловался он. — Ну, легкой смерти тебе, Охотник!

Пока лакеи несли его по каменному коридору, освещенному чадящими факелами, Иван пытался понять — с чего это его назвали охотником? Рыбаком — да, он был! Да еще, каким заядлым! Но охотник… Ему всегда было жалко этих несчастных зайцев и уток, которые могли противопоставить, желающей попалить прямой наводкой толпе пьяных мужиков только скорость и осторожность. Рыбы — другое дело! Ты ее не видишь, она тебя тоже — все по честному. А если какая и соблазниться червячком на крючке или блесной — сама виновата, никто силой не заставлял. А то, что попалась — так такова видно ее рыбья судьба.

А вообще, что происходит? Куда он попал?!

За этими размышлениями Иван и не заметил, как его донесли до высокой двустворчатой двери из резного дуба. Тут дорогу носильщикам преградили двое стражей в шлемах и начищенных кольчугах.

— Не велено! — буркнул один из них. — Его сиятельство барон речь произносят!

— Глав-ное блю-до! — по складам выговорил один из лакеев, беззастенчиво капая слюной на парадную ливрею.

— Подождете здесь! — стражник древком алебарды махнул в сторону портьерного полога. — Закончит барон, тогда на стол и накроете.

Носильщики затопали по указанному адресу.

Комната ожидания оказалась неожиданно большой. Но отнюдь, не просторной, так как была набита такими же бугаями с подносами. На всех подносах лежали и сидели люди, разнообразно оформленные продуктами питания. Многие из них рыдали или просто ругались. Вдоль украшенной гобеленами стены похаживал знакомый Ивану китаец, с гордостью посматривающий на кулинарное сборище. Этого Ваня вынести не смог. Быстро прожевав лимон и сплюнув набежавшую слюну, мастер дал волю словам.

— Ты, китаеза лохматая! Учти, я тебя запомнил! Лучше вели всех отпустить, а то я тебя…

Дальше полились такие фольклорные выражения, пожелания и исторические экскурсы, что пойми злодей хоть половину из них, и сердечный приступ с летальным исходом были бы ему обеспечены. Но китаец то ли не понял, то ли обладал слишком крепкими нервами. Он скользнул по Ивану безразличным взглядом.

— А, Вана Хельсинга? Запоминая, запоминая… Памятливые лучше перевариваются!

И отвернулся. Вот когда Ваня пожалел, что зря потратил слюну — хоть бы плюнул в паразита!