— Пластиковая, — сказала она, читая в его взгляде непонимание и удивление кружкой.

— Что мне сделать, чтобы ты перестала нервничать?

Она жестом указала на кресло. Он сел.

— Меня легче убить, чем купить. — Одета она была в плотно прилегающий к телу комбинезон. Его рифленая кожа переливалась в свете зори ребристыми пятнами и бликовала. — А тебя?

Ему показался этот вопрос не лишенным смысла, и он подумал, прежде чем дать ответ.

— Пока не убили.

— Это я к тому, что не собираюсь работать на какую-либо из корпораций. Я здесь только потому, что должна Джамалу. И я отдаю долги, — продолжала она, прилепляя троды к его вискам и на пальцы.

— А что ты имеешь против тех корпораций?

— Они денежные мешки, — серьезно проговорила девушка, и он увидел, как блеснул железный разъем под тщательно прилизанным чубчиком. — Я люблю потрошить денежные мешки. Но это вовсе не нежности. А нежности, которые я в состоянии им предложить.

Юмор кочевников Див понимал относительно правильно. В том смысле, что они с трудом переваривали закон корпораций.

А теперь отвечай на вопрос.

Механизм, к которому она его подключила, стал лихорадочно дергать причудливой ножкой, вырисовывая на бегущей бумаге ровный заборчик из непрерывных чернильных линий.

— Тебя сюда прислал Тьюринг?

— Нет.

— А кто? Джамал? Не кивай — отвечай на вопрос. Какое сегодня число?

— Двадцать второе.

— День?

— Вторник.

— Мы сейчас где?

— На свалке.