Маледикт стрелой пронесся по темному переулку, разрывая тени. Оглянувшись, один из моряков попытался применить отводящее взгляд заклятие — и споткнулся. Маледикт прыгнул, со всей силы ударил матроса головой о камни, и выхватил меч, но Янус, проносясь мимо, бросил: «Только не мечом».

Маледикт досадливо прорычал, но остановился, признавая правоту Януса. Матрос попытался встать. Тогда Маледикт, подобрав камень, обрушил его на череп бедняги; раздался мокрый хруст. Маледикту вспомнились уроки Миранды. Он нагнулся над телом и вытащил несколько лун, оставшихся в кошеле.

Вскоре вернулся Янус, выбившийся из сил, зато с телом второго моряка. Он уложил труп рядом с первым.

— Ты срезал у него кошель?

Маледикт кивнул.

— Тогда уходим. Нет ничего удивительного в том, что кто-то напал на пьяных матросов с целью ограбления, — сказал Янус. — А мне нужно скорее домой, приложить арнику к губе. Будет не так просто объяснить, откуда взялся синяк, если Ласт вдруг выплывет во время прилива. — Янус говорил с укоризной, но Маледикт не стал извиняться.

По правде говоря, Маледикт не смог бы извиниться, даже если бы хотел. Последняя смерть лишила его дара речи; он боролся с внезапно нахлынувшим желанием расплакаться. Моряк не имел никакого отношения к его мести. Он был простой человек, он ходил к шлюхам поразвлечься доступным ему способом, и вот…

Янус взглянул на Маледикта и холодно произнес:

— Если бы Элле удалось осуществить свои планы, ты бы спала вот с такими. — Он притянул Маледикта к себе и обвязал вокруг его талии узкую тесьму, скрепляя рассеченный корсет. — Постарайся не попасться на глаза Джилли, ладно?

Маледикт потрогал снятый с покойника пояс, кивнул и сделал шаг в темноту. Маледикт направлялся домой, держась теней Развалин, словно призрак, бросающий вызов всем, кто готов сразиться с ним, узнать его. Маледикт под влиянием воспоминаний Януса почти ожидал встретить Эллу, нетвердой походкой выходящую из переулка и оправляющую свои юбки. Он задумался: что же произойдет тогда? Признает ли она вообще Миранду в обличий Маледикта? Скорее всего, она даже не посмотрит, просто поспешит удрать, угадав в нем опасность, а не своего собственного ребенка. Маледикт на миг задумался, горевала ли Элла, когда ушла Миранда, если, конечно, дочь значила для нее хоть что-то, кроме возможности зарабатывать на кусок хлеба.

Внезапно нахлынувшие мысли заставили его остановиться и застыть в оцепенении. Миранда была ничто, крыса, но Янус!.. Селия знала, что его забрал Ласт; почему она не последовала за ним? Наверняка Развалин достигли слухи о том, что Янус разбогател… Отсутствие Селии объяснялось либо тем, что она умерла, либо тем, что она так погрязла в навеянных «Похвальным» грезах, что была почти мертва. Такая же судьба, вероятно, постигла и Эллу. Маледикт судорожно вздохнул и пошел дальше, боясь, как бы его прошлое не встало у него на пути. Однако переулки мелькали один за другим в этом удивительном тумане, людные лишь в воображении Маледикта: он не встретил ни души.