— Он был мой, — повторил Маледикт. — Мой. — Юноша стиснул пальцы на рукояти меча, который словно сам лег ему в руку. Маледикт бросился вперед и еще раз погрузил клинок в тело Ласта. Янус отступил подальше. Маледикт полоснул мечом по животу графа и выдернул клинок плашмя, надеясь услышать последний стон, успеть нанести последнюю рану.

— Хватит, Мэл, — попросил Янус.

Маледикт, не слушая, еще раз прошелся мечом по груди Ласта и вложил меч в ножны — и вдруг осознал, что единственное, чего он теперь желал, было пролить кровь, а единственным человеком в пределах досягаемости оказался Янус. Он устремил взгляд на море: волны накатывали и отступали, туман рассеивался, уже виднелись силуэты кораблей. Сверкающий ростр «Поцелуя Зимы» — молодой человек, словно вырезанный изо льда — сверкал и, казалось, растапливал последние клочья тумана. Джилли бы он понравился, подумал Маледикт, и при этой мысли гнев его стал убывать. Граф был мертв. Его месть совершилась. Маледикт посмотрел в пустые глаза, в безвольно открытый рот. Ани стихла в угрюмом смущении.

Маледикт смотрел на тело, ожидая какого-то знака, не в силах отвести глаз, хотя Янус дважды звал его по имени, и наконец раздраженно выкрикнул: «Миранда!».

Она обернулась, ища слов, чтобы описать свое смятение. Граф Ласт умер, а ее победа не имела никакого смысла, как и в тот день, когда она впервые услышала его имя. Ласт. Тогда для нее ничего не значило это слово. Мертвый, он тоже перестал для нее что-либо значить.

— Ну что, выплеснула свой гнев? — поинтересовался Янус. — Хватай его за лодыжки, потащим к воде; мы нагрузим его пальто камнями — так тело еще нескоро найдут.

Маледикт безмолвно повиновался. Он наблюдал, как тело медленно погружается в воду.

Что ты здесь делаешь?

Помогаю тебе, — отозвался Янус.

— А Амаранта? Она здесь? — спросил Маледикт.

— На борту «Поцелуя», полагаю, — сказал Янус. Губы его сжались в тонкую полоску. — Ну, с этим уже ничего не поделаешь. Если только мы не собираемся вступить в бой с целой командой.

Мы могли бы, прошептала Ани, мы окрасили бы воду в красный цвет.

Маледикт замотал головой и, подчиняясь властному взмаху руки Януса, подошел помочь ему избавиться от трупов людей Ласта.

Маледикт и Янус все еще пытались совладать с немалым весом громилы, когда из ночи выплыли, пьяно покачиваясь, двое матросов. Они удивленно заморгали, один из них нахмурился.

— Милорд Ласт, это вы? — Янус натянул на светлые волосы капюшон плаща и взглянул на Маледикта. Тот всё понял без слов. Матросы должны были исчезнуть. Маледикт выхватил меч и бросился к ним; они же, запаниковав, вместо того, чтобы бежать к спасительному кораблю, кинулись обратно в темноту улиц. Янус натянул крават на нос и щеки и последовал за ними — бесшумно и мягко, словно кот. Маледикт продолжал погоню. Он двигался легко и быстро — казалось, осколки стекла разлетаются.