Маледикт судорожно вздохнул, стараясь унять бешеное биение сердца и не слушать уговоров Ани. Его потеряли из виду, пусть и ненадолго. Нужно этим воспользоваться. Дальняя стена была занавешена шторами. Маледикт отдернул их, надеясь увидеть окно. Но нет, за шторой оказалась фреска, а на фреске — залитые солнцем сады. Солнцем! Даже сейчас, глубокой ночью! Маледикт дико, безумно захохотал. Он ненавидел этот двор, где лгут даже стены.

За дверью послышались шаги. Маледикт бросился к черному ходу, рванул дверь, выворачивая петли, и понесся по коридору. Дверь перекосилась, указывая гвардейцам верное направление.

Темнота и тени, глухие стены лишили Маледикта и Ани сил и уверенности. У обоих слишком свежи были воспоминания о «Камнях». Если Маледикта поймают, ему суждено провести последние мгновения жизни в камере; не разбирая дороги, он бросился по коридору к единственной искорке света, что мерцала вдали. Горничная с фонарем в руках выглянула на шум. Она уже открыла рот, чтобы завизжать, когда Маледикт выхватил фонарь, пнул женщину и вытолкнул ее на середину коридора. Испуганно хватая ртом воздух, горничная растянулась на гладком полу, глядя ему вслед. Маледикт ухмыльнулся. Пусть полежит там, пусть не спешит побороть свое оцепенение, пусть проклятые гвардейцы споткнутся об нее и подарят ему еще несколько драгоценных секунд.

Маледикт хотел прорваться к лестницам, к окнам, чтобы хоть как-то сориентироваться в пространстве. Почему Янус не дал ему карты дворца, если понимал, что дойдет до этого?

Маледикта трясло, хотя его кожа была горячей и потной, а фонарь жег левую руку. Он не находил ответа. Теперь главное — спастись; размышлять он будет после.

Юноша, лязгая мечом о стены, несся по коридору — ход для прислуги, хотя и благословенно узкий для того, чтобы гвардейцы могли окружить его, был лишен преимущества покрытых коврами парадных комнат. Каждый шаг Маледикта отдавался эхом, словно пистолетный выстрел. Гвардейцы могли выследить его только по звуку. Маледикт не знал, за какой дверью искать очередную лестницу, которая, извиваясь словно лабиринт, поведет его дальше по дворцу. Из столовой тоже вели какие-то ступени, но он неразумно проскочил мимо них, а крики гвардейцев, что слышались за спиной, удержали Маледикта от того, чтобы вернуться и исправить ошибку. Столовая наверняка соединялась с кухней и кладовыми, а оттуда до свободы рукой подать. Маледикт толкнул ближайшую дверь, проскользнул в нее и захлопнул за собой.

Женщина, занятая починкой простыней, подняла на него взгляд. Во рту у нее была зажата игла, от которой тянулась нитка. Женщина испуганно выпустила иголку.