Немирович наплевал на то, что его могут поднять на смех. Пять крушений — веский повод рискнуть репутацией серьезного мужчины. Немирович действительно рисковал, потому что его версия, выдержанная в духе «Секретных материалов», вполне могла остаться непонятой. Так по началу и произошло; тот факт, что Немировичу удалось нормально провести танкер мимо острова, не слишком повлиял на ситуацию. В конце концов, он был далеко не единственным капитаном, чье судно не разбилось о Скриплёв: действительно, аварий случилось всего пять (хотя этого и много чертовски), а пароходы заходят в пролив абсолютно каждую ночь.
Немирович рассказал, что встал на якорь в двух милях от острова, когда Скриплёв был прекрасно виден не только на локаторе, но и невооруженным глазом. Маяк исправно посылал сигналы в интервале 50 тире 6 секунд, и визуализация острова была отличной: над заливом поднималась полная, как на открытке в честь Хэллоуина, луна. И тогда, поведал капитан, он решил выйти на связь с диспетчером порта. Немирович сообщил берегу о поломке главного двигателя, после чего, вежливо отказавшись от буксира, заявил, что до утра экипаж справится с ремонтом собственными силами.
Я живу циклами луны, раз и навсегда совпав с нею в безукоризненно-патологической пульсации. Двадцать девять дней — наш с нею общий ритм. Мне не нужно обводить цифры календаря. Я могу даже не глядеть в небо, ориентируясь лишь по лунной дорожке на поверхности Босфора Восточного. Когда она становится особенно яркой и дотягивается до моего дома, мои нервы — так уж совпало — начинают исполнять рок-композиции. А еще один раз была совершенно другая музыка. В ту ужасную пасмурную ночь, когда туман занавесил моё окно душной маскировочной шторой, мне не оставалось ничего иного, как лезть на стены под ансамбль из японских барабанов и шотландских волынок.