— Я пришёл просить вас о помощи.

— И чем одинокая старая женщина может помочь офицеру Опоры?

Немножко иронии, но гораздо больше удивления, впрочем, закономерного, поскольку наша прошлая и единственная встреча не предполагала продолжения знакомства.

Всё было тщательно рассчитано и выверено до малейшего чиха, но в который раз планы пришлось не просто отложить в долгий ящик, а выкинуть прочь, как сор, годный лишь на то, чтобы мешаться под ногами. Вы очень нужны мне, дуве. И всё же теперь я не нахожу в себе сил приказывать. Только просить.

— Для начала позволить остаться.

Маркиза коротко усмехнулась:

— Можно подумать, если я прикажу вам убираться вон, вы послушаетесь!

Как отразить атаку, нацеленную в самое уязвимое место? Перестать считать её таковой.

— Представьте себе, да. Это доставит мне дополнительные неудобства, не скрою, но и такое развитие событий предусмотрено.

— Почему я верю вашим словам?

А вот теперь в голосе слышится тревога. Ещё бы! После всего пережитого старуха вправе опасаться любого пришлеца, к тому же кажущегося убедительным.

— Потому что я не лгу.

— Подадите мне руку? Хочу подойти к окну.

Только в устах женщины подобный пируэт разговора выглядит уместно, хотя всем собеседникам яснее ясного, что ей требуется небольшая пауза.

— Извольте.

Она была лёгкой, как ребёнок. Или не позволяла себе полностью опереться на мой локоть? Тогда можно предположить, что небольшая прогулка по комнате предназначалась для проверки оставшихся в наличии сил и планирования оборонительных или наступательных маневров.

— Почему вы не использовали слово «правда»?

— Простите?

Маркиза повернулась ко мне лицом:

— Вы сказали, что не лжёте. Но вы ведь могли выразиться иначе?