— Таким окольным путем хотите спросить, не содействовал ли я его побегу? — добродушно усмехнулся Шагалан. — Могу сразу ответить — содействовал. А разве я не должен был этого делать? Ведь, как вы точно подметили, господин атаман, для того и шел в город.

— И как же у вас получилось подобное чудо? — прищурился Бархат.

— Чудо? Почему же чудо?

— Из тюремной башни Галаги до сих пор никогда никто не убегал. Во всяком случае, толпой. Вы, юноша, чернокнижием, часом, не балуетесь?

— С вашего позволения, господа, я уклонюсь от описания деталей содеянного. Скажу лишь, что все происходило без привлечения сверхъестественных сил, светлых или темных. Святая Матерь наша Церковь может спать абсолютно спокойно.

— Сам-то Сегеш, надеюсь, теперь в безопасности?

— В полной безопасности, господин Бархат. Я прямо от него… Но меня смущает ваша реакция, господа атаманы! Я, рискуя головой, спасаю от лютой казни вашего соратника, а вы, сдается, этому отнюдь не рады?

— Все совсем не так, — тяжело вздохнул Ааль. — Господь свидетель, никто не молился о спасении Сегеша больше моего. Он остро необходим, без него рушатся многие планы, отсрочивается освобождение страны. Будь я один, первым кинулся бы на выручку, но со мной люди, я отвечаю за их жизни. Вместо этого кидаешься ты, не посоветовавшись, не…

— Я действовал на свой страх и риск, сир, вы в любом случае не могли пострадать.

— Однако именно так и произошло! Я безмерно счастлив, если старик Сегеш на свободе, но теперь нам, похоже, платить по его счетам.

— Что вы имеете в виду?

— После вашей… выходки мелонги словно сошли с ума. В Галаге сегодня ни одной невспоротой перины, ни одной невскрытой бочки, ни одного несломанного замка. Они переворошили весь город, а ныне двинулись по округе. Такого карательного молоха Гердонез давно не знал!

— Вы не преувеличиваете, господин Ааль? — Шагалан поднял бровь в удивлении.

— Преувеличивать? Ничуть. Власти, чувствую, задались целью под корень извести всякие ростки сопротивления. Уже доносят о выжженных дотла деревнях, повальных казнях и разорении. Мы сами неделю как на иголках, постоянно ждем нападения. Надо ли растолковывать, какие у нас шансы отбиться в случае чего?

— Зачем же дожидаться атаки на месте? Почему заранее не отступить в чащи?

Ааль сокрушенно отмахнулся:

— Ты ведь пожил у нас капельку, Шагалан. Видел, сколько наросло вокруг моих парней? Куда это все? Бросать дома, скотину? А как оставишь баб с детишками?

— Раньше следовало думать, — не удержался от ворчания юноша.

— Верно, верно. Когда-то и мы носились по стране перекати-полем, ели в седле, спали под кустом. Через многолетний труд и реки крови завоевали имя, такое имя, чтобы отпугивало врагов само по себе… Может, мы и расслабились прежде времени… — Атаман сидел, понурив голову, его борода покачивалась, то выныривая из темноты, то исчезая в ней. — Нынче предстоит расплачиваться за легкомыслие. Ох, грядет большая драка, не исключено, роковая для нас. Рассчитывать ли на твою помощь, сынок?