Бушуша размахивал руками и захлебывался подробностями – «Курподай» с трудом успевал переводить. Все было кошмарно: кровь, пожары, разрушенные жилища, вдовы и сироты… Одного дружественного Гайифе казарона изрубили на куски в самом буквальном смысле этого слова, другой сгорел при пожаре. Спасшиеся рассказывают о бирисских бесчинствах такое, что в жилах стынет кровь. Понятно, что коварный Лисенок хочет запугать южных храбрецов. Также понятно, что у него это не выйдет, южные храбрецы не предадут своего Хаммаила и не обманут доверие великой и благородной Гайифы, но как же тяжело слышать про обрушившиеся на цветущий край беды!

Хаммаил-ло-Заггаз созывает казаронов на большую встречу, где будет решено, как дать отпор Баате и стоящим за его спиной черно-белым убийцам, а на доблестного Карло Капраса с надеждой взирает вся Кагета. Его воины одним своим присутствием отпугнут кровожадных «барсов» и внушат уверенность сподвижникам благородного Хаммаила…

Дальше можно было не слушать. Карло покосился на адъютанта, и тот чуть прикрыл глаза, подтверждая правильность перевода. Над Кагетой висела война, а в Гайифе она, судя по всему, уже шла, и нужно было решать, в какую яму прыгать и что спасать: казара, отечество или себя.

4

4

– Вы были очень проникновенны, – заметила госпожа Скварца. – Очень.

Эмиль поставил бокал и расхохотался. Обещание суда скорого и немилосердного для всех мародеров, грабителей, насильников и прочих нарушителей дисциплины можно было назвать по-разному, но проникновенным?! Франческа тоже улыбнулась, чем-то напомнив мать.

– Мне предстоит долгий путь, сударыня, – пояснил свою проникновенность Савиньяк. – Я не могу допустить безобразий во вверенной мне армии. Всяких… обалдуев можно распустить за пару дней, а в чувство их приводить – месяц.

– Распуститься можно и в один вечер, – задумчиво произнесла собеседница, – особенно если этому способствуют. Мне неприятно говорить о некоторых вещах, но союзники нуждаются в вашем внимании не меньше солдат. Я знаю фельпских моряков, и я, хоть это меня не украшает, узнала, что могла, о бордонских девицах. И первые, и вторые… готовы на многое.

– Представляю. – Он в самом деле представлял, и до недавнего времени воспоминания о Бьетероццо казались приятными. – Город очень большой, я вряд ли успею его изучить, да, признаться, и не стремлюсь. Здесь нужны свои. Я как раз собирался поговорить с главой местной стражи…

– И тут появилась я, – подсказала собеседница. – Мне остается еще раз принести свои извинения и напомнить, что я отнюдь не требую внимания к своей персоне. Сейчас уже поздно, но завтра вы займетесь начальником бордонской стражи, а я переговорю с урготами. Они уже предложили помощь с размещением вокруг города застав?