Можно подумать, кузены что-то решают! Будь Катари просто вдовой Фердинанда, было бы проще, но она любит… Ну и что? Год назад Роберу казалось, что для него нет и не будет ничего, кроме осени в глазах Мэллит, сегодня он едва помнит бедную девочку. Катари тоже может разлюбить и полюбить вновь. Она – человек, весна может прийти и к ней.
Эпинэ плеснул в серебряный стаканчик воды – поставить начавшую увядать гвоздику, открыл письменный прибор, ничего не понял, а потом расхохотался. Одинокий крыс отомстил коварному изменнику – все перья были тщательнейшим образом изгрызены. Та же участь постигла и стопку подаренной мэтром Инголсом бумаги с золотым обрезом.
– Ты наказал сам себя, – строго сказал Робер. – Я поеду писать письма к Марианне.
Его крысейшество понял и удалился в корзинку с печеньем. Гордо и по самый хвост.
3
3
В Парадной приемной, кроме двух дежурных дам и охраны, торчал лишь Карваль, и это Ричарду очень не понравилось. Юноша почти не сомневался, что коротышка был соглядатаем Дорака. Это прекрасно объясняло, почему чесночник успевал туда, куда хотел, и задерживался, когда это вредило Альдо. Опоздать в Дору, исчезнуть из города во время бегства Алвы, привести Моро в Ноху, не поставив в известность Эпинэ…
Иноходца, как оказалось, предупредил Мевен, а Блор удивлялся тому, что лопнула подпруга, затягивал же ее Карваль. Мориск подпускал к себе лишь двоих, но маленький генерал и не подумал остановить взбесившегося коня, хотя это являлось его прямым долгом. Аресту тех, кто был верен Альдо, он тоже не помешал.
Если б не королева, коротышка предоставил бы гнить в Багерлее даже своему «монсеньору», но отказать вдове Оллара олларовский прихвостень не мог. Он переметнулся на сторону Катари и теперь лез вон из кожи, заслуживая ее похвалы, но говорить и даже стоять с ним рядом было противно.
Дикон взял у девицы Дрюс-Карлион «Книгу аудиенций» и вписал свое имя сразу же за эром Августом. Беседа только началась, и Дикон совсем уже собрался пойти в буфетную и перекусить, но что-то заставило юношу вновь взглянуть на запись.