Окружала тело, прямо под сетью-саваном, странная темная ткань, нечто вроде мантии, ниспадавшая правильными складками по обе стороны саркофага. Сперва им показалось, что это тонкий гладкий мех, но, приглядевшись, они с изумлением обнаружили, что это мириады крохотных птичьих перьев, подшитые на основу алого шелка. В сиянии светошара ткань поблескивала и мерцала, всякий раз новыми оттенками, когда малейшее дуновение касалось перышек. Сдув еще немного пыли, они обнаружили, что под оперенной мантией виднеется тонкая лиловая шерстяная туника длиной до лодыжек, почти такого же цвета, как парадные одеяния Камберианского Совета.

— Цвет Эйрсидов, — отметил Кверон. — Вы знали об этом, когда выбрали его? И эти солнечные кресты, вышитые по рукавам — это гавриилитские символы, а еще прежде — варнаритские.

Солнечные кресты украшали также его сандалии — вышитые золотой нитью на белом шелке. Под туникой скрывались лиловые же штаны, понизу расшитые золотом.

Но самое большое внимание привлекли его руки, и все трое склонились, чтобы разглядеть их поближе. Тонкие, бледные, они были скрещены на груди. Меж худых пальцев, на одном из которых красовалось серебряное кольцо с выгравированными символами, вилась серебряная цепочка, на конце которой висел тяжелый серебряный же медальон с вделанной в него монетой. Ивейн тихонько охнула, когда наклонилась взглянуть на него чуть под другим углом.

— Ого, вы видели это?

Джорем кивнул и дунул, чтобы убрать пыль. Любопытство взяло в нем верх над опаской.

— Похоже на еще одну из тех загадочных монет. Кажется, такая же запечатывала сверток с писаниями Иодоты.

— Если очень постараться, — заметил Кверон, осторожно тронув медальон, — мы сможем извлечь его, больше ничего не потревожив. Я могу ошибаться, но, по-моему, цепочка не уходит под саван. Возможно, медальон положили сюда уже позднее.

— Только аккуратно, — попросила Ивейн, и Целитель бережно взял медальон за краешки и начал поднимать его.

Он очень осторожно раскачивал его взад и вперед, взад и вперед, и постепенно цепочка высвободилась из мертвых пальцев и складок шелковой сети. Вытащив медальон, Кверон с улыбкой вручил его Джорему. Священник сдул остатки пыли и протер кружок кончиками пальцев, а затем протянул взглянуть остальным.

— Если это и не та самая монета, что служила печатью, то, по крайней мере, отчеканены они обе были в одном месте, — предположил он. — Не вижу ни малейшего различия.

— И вы так и не смогли установить ее происхождения? — спросил Кверон.

Михайлинец покачал головой.

— Она явно очень древняя. Я рылся во всех архивах, какие мог найти хотя сегодня, увы, нам доступно немногое, — но об этой обители я ничего не слышал. Возможно, то была обитель Эйрсидов… если, конечно, у Эйрсидов, вообще, были обители…