— Да, этого мы не можем знать наверняка, — согласился Кверон, пристально разглядывая ободок медальона. — Тут, похоже, нечто вроде петельки слева, или мне мерещится?

Нахмурившись, Джорем попытался поддеть ногтем противоположную сторону.

— Похоже на то. Тогда там должно быть что-то внутри. Медальон достаточно толстый, и… ого-го!

В этот миг монета словно подпрыгнула на скрытых петлях, обнажив хрустальную пластинку — а под ней… локон ярко-рыжих волос.

Кверон даже присвистнул от изумления.

— Вот это да, значит, это и впрямь медальон какой-то обители. Локон обычно брали, когда обладатель постригался в монашество. Орин был рыжеволосым?

Ивейн, взяв медальон у Джорема, перевернула его — и застыла от удивления.

— Не знаю как Орин, но вот эта дама — точно.

На обратной стороне медальона обнаружился портрет на тончайшей пластинке слоновой кости, исполненный настолько умело, что женщина казалась почти живой. Густые рыжие волосы обрамляли тонкое, выразительное лицо. У нее был острый подбородок и четко очерченный рот, изогнутый в слабом намеке на улыбку. Темные глаза обладали особенной глубиной, так что не верилось, что они всего лишь нарисованы краской.

— Господи, неужто это Иодота? — прошептал Кверон.

— Думаю, да, — отозвался Джорем. — Такую же монету-печать мы видели на ее бумагах.

— Но на ней как будто не монашеское одеяние, — заметила Ивейн. Действительно, на женщине было белоснежное платье с низким вырезом. — И распущенные волосы едва ли пристали монахине. Впрочем, никто и не утверждал никогда, что она принадлежала Церкви. И смотрите, что это у нее в руках? Кверон, вы можете разглядеть?

Целитель кивнул.

— В левой руке книга с Альфой и Омегой на переплете. А в правой что-то вроде кувшина. Обычно это символы диакона. Интересно, Эйрсиды посвящали женщин в духовный сан?

— Вы имеете в виду священников? — переспросил Джорем.

— Хотя бы диаконов. А что такое, Джорем? Это вас шокирует?

— Ну, не совсем, однако…

— О, да будет вам! Следует лучше изучать историю религии! — пожурил его Кверон. — Чему только вас, михайлинцев, учат? Вы же знаете, писания называют нас всех царями среди священников, священным народом.

— И весьма своеобразным, — кисло добавил Джорем. — Что истинная правда. Взять хотя бы нас с вами — стоим здесь и ведем теологические дебаты, когда сделано величайшее открытие нашего времени! Неужели никому больше не интересно, что еще мы можем здесь обнаружить?! Ведь мы именно за этим сюда явились!

Нахмурившись, он подманил свой светошар поближе и склонился над скрытым под саваном лицом, энергично сдувая пыль. Кверон подошел поближе и склонился над его плечом.