Болдх с растущим любопытством изучал клинок. Казалось, тот обладал каким-то изменчивым свойством: днем он сверкал начищенной медью, в темноте же из глубин проступала вулканическая синева. Даже в глухую ночь видно было, как пламенник сияет — словно неведомая мощь бурлила внутри.

Болдх поднес лезвие к самым глазам и вгляделся в зеркальную поверхность: под танцующими бликами, в магической глубине, таился источник силы...

Странник отпрянул — из клинка, изучая с не меньшим любопытством, на него уставились два глаза! Сердце забилось быстрее, и Болдх оглянулся на спящих товарищей, гадая, стоит ли их будить.

Он решил ещё раз взглянуть, осторожно и пристально — убедиться, что это всего лишь игра света... и с облегчением рассмеялся: на него смотрело собственное отражение.

С нервным смешком он обернул пламенник в свою рубаху из оленьей кожи, аккуратно положил рядом и улегся спать. День был долгим, и какие только странные мысли не нашепчет усталому путнику шорох листвы под сенью Фрон-Вуду...

* * *

Той ночью они были в лесу не одни. В сумраке, всего в нескольких ярдах от лагеря, ярко блестели чьи-то глаза, с интересом рассматривая спящих путников. Два белесых зрачка холодно мерцали в темноте, отражая лучики лунного света, что пробивались сквозь лесной полог. Живые, но умудренные опытом, эти глаза явно повидали на своем веку и равнодушие, и жестокость.

Незваный гость медленно приблизился к ничего не подозревающим спящим людям. Совершенно беззвучно: ни воздух не шелохнулся, ни листик не зашуршал.

Он подобрался поближе, замерев в нескольких шагах от неподвижных, укрытых одеялами фигур. Кто-то храпел, кто-то постанывал во сне. Остальные же дышали глубоко и мерно — спали безмятежно, без сновидений.

Чем дольше он на них смотрел, тем шире становилась его ухмылка. Одной рукой он ненароком касался рукояти палаша на боку, другой — сжимал большой кинжал, тускло поблескивающий в свете луны.

Вдруг раздавшееся рядом фырканье отвлекло внимание непрошеного гостя от спящих. Бесшумно и быстро он подошел к коренастой лошадке и успокаивающе погладил по морде. Женг не знала, как отнестись к незнакомцу, но почему-то позволила себя гладить — привилегия, обычно принадлежавшая лишь ее хозяину.

Сверкнув белозубой улыбкой, непрошеный гость скользнул обратно в тень и затаился там, ни на секунду не отрывая взгляд от спящей компании.

* * *

Следующее утро выдалось солнечным и ярким, несмотря на стелющийся туман, приползший с болот. Воздух наполнился радостным птичьим пением, и путешественники проснулись в великолепном настроении, готовые к любым испытаниям. Живо приготовили завтрак, с аппетитом его съели, — и вскоре лагерь был свернут.