— Что это значит?

— Откуда мне знать? Я всего лишь жрец, а не какой-нибудь языковед.

— «Высочайший Сердду-Сангнир был здесь» и «Смерть отродью из воровской гильдии Пириккиу», — перевел голос из-за плеча. Говорил Катти, выглядывая из безопасности входного туннеля. — Эти двое были ворами из гильдии или просто охотились за сокровищами. Сделали привал, да, видать, не кстати: кто-то помог им распрощаться с жизнью, и этот кто-то все ещё бродит по туннелям.

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Недруги воровской гильдии Пириккиу, — пробормотал Финвольд, — или ее члены?.. В любом случае интересно, что они забыли в Великандии.

— Слишком уж тут намусорено, — задумчиво промолвил Лесовик. — Вряд ли их было всего двое. Наверняка есть и другие.

— Думаю, не стоит тут задерживаться — объявил Нибулус, отвязывая доспехи со спины Женг и надевая их на себя. — Похоже, нас ждет встреча с местным стражем.

Именно тогда их отвлек крик Паулуса. В руке наёмника что-то поблескивало. Оказалось что это пуш-даггер, какими пользовались пешие воины и наемные убийцы, чтобы пронзать доспех и, что важнее, позвоночник под ним. Короткое клиновидное лезвие ярко переливалось в свете факелов.

— Катар с алмазной кромкой, — восторженно проговорил наёмник. — То, что надо.

Нибулус пытался застегнуть ремешки нагрудника и тихо ругался.

— Тайный проход, как же! — бубнил он себе под нос. — Готов поспорить, любой вор в Линдормине про него знает.

Болдху не было дела до их разговоров. Он не сводил глаз с Лесовика, который вдруг напрягся, словно что-то почуяв. Шаман так принюхивался, что Болдх понял: они в зале не одни.

Вдруг где-то над ними жутко захлопали крылья, и пронзительный крик разорвал воздух. Оба жреца бросили факелы и схватились за оружие, и в это же время кто-то споткнулся о Паулуса, выбив факел и из его руки. Горящая головня подмигнула оранжевым светом и пролетела по дуге, оставляя за собой струйку едкого дыма. Воцарилась почти непросветная тьма, освещаемая лишь угасающим мерцанием факелов на полу.

И вскоре уже вовсю гремела битва.

В замешательстве все кричали и размахивали оружием, не понимая, с кем дерутся и много ли врагов. Над металлическим звоном доспехов, гулким стуком ударов, криками боли и ругательствами разносилось яростное хлопанье птичьих крыльев и жуткий клёкот.

Лезвие просвистело и вонзилось во что-то мягкое.

— Ух-х! Прочь!

— Это моя рука!..

Что-то пронеслось в воздухе, разбившись о дальнюю стену.

— Там!