— Могу подняться с вами до вершины холма, — услужливо предложил Катти. — Мой-то лук побыстрее вашего оружия будет.

— Может, барды даже песню сложат, — заметил Финвольд. — «Баллада о храбром, храбром Тиворе».

Катти лишь улыбнулся и снял со спины лук.

— Не стоит верить всему, что слышите, — сказал он. — За песни о трусах бардам не платят.

Больше ни слова не говоря пятеро начинающих налетчиков гуськом потрусили вслед за Лесовиком. И обнаружили его на самом верху отрога. Шаман стоял на одном колене: глаза плотно зажмурены, глубокие морщины избороздили лоб. Одна из рун крепко зажата между указательным и большим пальцами. Почти наверняка это была руна элемента Воздуха, но так запачканная кровью, что не разглядеть. Кровью Лесовика. Как обычно.

Болдх не мог надивиться на торок: народ, который так близок к природе, и при этом настолько не дорожит собственным телом; по собственному опыту он знал: природа предпочитает, чтобы кровь ее созданий оставалась у них в жилах, а не проливалась.

Сработало ли «маленькое внушение» Лесовика, Болдх не знал, но здесь, наверху, ветер определенно задул сильнее. Он дул не откуда-то конкретно, скорее налетал резкими порывами и с пронзительным свистом проносился по высокой траве, как беспокойный элементаль. Рыжие кудри Лесовика развевались в такт музыке ветра, накидка из волчьей шкуры ощетинилась.

Узнав знакомый свист, Нибулус и Паулус навострили уши и замерли в нерешительности. Они уже слышали подобное в Синих горах, когда Лесовик призвал воздушного элементаля против леукроты и ее стаи. Но сейчас звук был немного другим; в прошлый раз в нем слышалась исступленная, радостная, неконтролируемая ярость стихии, теперь же свист звучал приглушенно, словно издалека, как будто ветер призвали в этот далекий край против его воли. В нем звучал хаос, но как-то неуверенно — как будто ветер заблудился.

Обеспокоенные, члены отряда прильнули к земле и поползли к гребню. Сверху открывался прекрасный обзор.

Лесовик не ошибся: весь склон холма до самого скалистого утеса зарос густым ковром папоротника. Над мечущимися на ветру ярко-зелеными листьями кружились и ныряли стрижи.

А внизу, в тени, у основания утеса, нашли пристанище разбойники.

С виду, к большому разочарованию эскельцев, воры никак не пострадали от рук (или скорее ног) великандов. Двенадцать из них расхаживали сейчас по неряшливому лагерю. Громоздкая фигура Пооррра сразу бросалась в глаза, но также можно было рассмотреть ядовито-зеленую копну волос, принадлежащую Хлесси и пестрые шелка Раедгифу. Четыре фигурки сидели с краю и, судя по всему, ещё ели. А на полпути вверх по склону, всего лишь ярдах в пятидесяти от Болдха и прочих, стоял одинокий часовой. Это был Эглдавк Клагфаст, бывший пеладан с огромным двусторонним боевым молотом. Он все еще дожевывал завтрак и стоял, слегка повернувшись на юг, к ним спиной.