– Может, тогда и не затевать эту охоту? – с надеждой спросил Ал-Тор. – Может, и вправду, на рынок съездить?

– Это напоследок оставим. На крайний случай. Пойми, мастер, ну надо тебе как-то о себе заявить. А то разговоры нехорошие могут начаться. А так, ну поссорился с соседом, а тот сосед с другими давно дружит, вот и не сложилось. Обычное дело. Главное, что видели тебя, бумаги родовые, перстни там, цепи, ну и все остальное, что положено. А уж как отношения сложились, то дело десятое. Тут такое сплошь и рядом.

– Угомонись. Сказал же, съезжу я на эту охоту. Думаешь, мне самому не любопытно на соседей посмотреть. – Неожиданно усмехнулся юноша. – Даже не столько на них, сколько на их уклад, как что устроено. – Хитро прищурился Ал-Тор.

– Ну, значит, так и передам, что съездить ты готов, а уж что получится, не обессудьте, – облегченно подвел итог кузнец, поднимаясь.

– Так и передай, – кивнул Ал-Тор.

Кузнец ушел, а юноша рассеянно положил на колени меч и поглаживая шагреневую рукоять, мысленно позвал:

– Поговори со мной, брат.

– Что, тяжело? – сочувственно произнес клинок.

– Тяжело, брат. Умом я понимаю их правоту, а внутри, словно огонь в горне, все полыхает. Веришь?

– Верю, брат. Верю, потому что чувствую. Не сжигай себя так. Не надо. Может, все не так плохо будет?

– Хотелось бы верить. Но я уже сказал, если что, повтора не будет. Не для того я стал воином, чтобы всякой зазнавшейся швали кланяться.

– Это верно. Кстати, о зазнайках. Я тут с тем кинжалом поговорил. Ты ведь его как в оружейную закинул, так в руки и не брал. Самое смешное, что подействовало. Согласен он тебя обучать.

– Думаешь, стоит с ним связываться? Вдруг из вредности неправильные движения покажет?

– Прости, брат, но такого быть не может. Он ведь старейший, а за такую подлость можно и перед сходом предстать. У нас тут теперь старейших, целых две дюжины. Гердан им все рассказал, так что, мы с тобой теперь знаменитости.

– Что-то ты последнее слово как-то невесело выговорил? В чем дело? Рассказывай.

– Да так, ничего нового, – попытался отвертеться клинок, но Ал-Тор не собирался отступать.

– Говори, брат. Они снова не хотят принимать тебя за своего?

– Да. Они местные, понимаешь. Для них мой вид, отступление от всех местных канонов. У них тут все по-другому. Такие, как я, редкость. Диковина. Не хотят они понимать, что где-то могут быть и другие, не такие как они. А то, что мы с тобой кровью кованы, приводит их просто в экстаз. Они даже не звенеть, дребезжать начинают от возмущения, – грустно закончил клинок.

– Так, может, продать их всех к ифриту? Оставить только тех, кто готов тебя принять, а остальные пусть болтаются по свету, сами себе пристанище ищут. Может, поумнеют.