– Это откуда же столько? – не сдавался Топ-Гар.

– Почти полсотни наших, полсотни в Кортесе отбили и еще шестьдесят от банды. Плюс те, что по деревням, вот и набежало.

– А при чем тут те, которые по деревням? – навострил уши Ал-Тор.

– Кметы сами привели. Холодов боятся. Им бы скотину прокормить, не до приплода. А я велел всех собрать и на дальний выпас увести. Пока по степи кочуют, сил наберутся, обратно уже почти взрослых коней получим.

– А за племенем кто следит? – продолжал допытываться Топ-Гар.

– А степняки и следят. Пришли тут два семейства, защиты просили от бандитов. Вы, мол, нам защиту, а мы за это ваших коней выпасем. Огнем поклялись, так что, не обманут, – сразу ответил старик на невысказанный вопрос.

– Ну смотри, старый, если что не так, я тебя самого взнуздаю, – предупредил мажордома Топ-Гар.

– Надо бы сена побольше заготовить, – задумчиво протянул Ал-Тор.

– Нашел, о чем думать. – Усмехнулся Такеши.

– На это у нас распорядитель есть, вот пускай он и думает, – кивнул он на мажордома.

– Уже подумал, – невозмутимо отозвался тот. – Насчет припасов не беспокойтесь, мастер. И на каждый день есть, и на случай осады заготовлено. Все подвалы под завязку полны.

– Какой осады?! Ты чего каркаешь, старый?! Совсем мозги растерял? – вскинулся Топ-Гар.

– Не ори. Не в казарме. Забыл уже, как нас та банда штурмовать пыталась? Запас, он кошелек не тянет, а готовым ко всему надо быть. Не осада, так недород может быть, сможем кметам помочь. Так что лучше не лезь, куда не просят. Я лишнего не потрачу.

– Да знаю я. Всю жизнь казна сотни на тебе была. Просто удивляюсь, как это ты так ловко все успеваешь?

– А я себе пяток сирот подобрал. Вот они по деревням и носятся. Счету уже обучил, теперь осталось письму обучить, и будет готовая смена. Мальчишки толковые, еще ни разу не подводили, – отозвался мажордом, делая пальцами знак, отводящий беду.

– Ладно, – прервал разговор Ал-Тор, – спать пошли. Дел завтра невпроворот.

И поднявшись со стула, больше напоминавшего трон, отправился в свою комнату. Юноша не знал, радоваться ему или горевать. От всей этой затеи он не ожидал ничего хорошего, прекрасно зная спесивость и нахальство владетелей, живших в глуши, на границах империи.

Столкнувшись с ними еще в те счастливые времена, когда они все жили в сатрапии, он помнил, как вели себя эти удельные князьки, власть которых не ограничивалась практически ничем. Попадая в город, они продолжали вести себя так, словно находились в своем уделе, из-за чего на улицах не раз вспыхивали ссоры и дуэли. Их заносчивость и спесь не раз доводила их до края могилы, но даже такие крутые меры не могли изменить их.