– Добро. Ступай, Ольстин.

Мед был крепкий и выдержанный, но Рорк выпил его, как воду. Хмель не туманил голову, зато приходили в нее тяжелые, страшные мысли. Хуже всего было то, что не знал молодой князь, как ему поступить. Будь рядом Турн, он бы дал совет, что делать. Но Турн мертв, и прах его развеян над готской землей. И совет хитреца Браги был бы уместен сейчас как никогда, но… Правильно сказала старая ведьма Сигню, что союзники его ненадежны. Хельгер уже показал, что способен на все ради Ефанды. Куява предан ему, пока Яничка с ним. Другие командиры готовы драться с врагом, которого он им укажет, но в борьбе с тайным злом бесполезны. Их можно отправить на хазар и южные племена, чтобы собрать словен под одним началом. Только сейчас проку от этого мало.

Рорк постучал ножом о ковш. Немедленно вошел дружинник, коренастый, косолапый, как медведь, словенин.

– Кликни сюда Ивора и Ждана, – велел Рорк. – И быстрее, не мешкай.

Вызванные явились, когда он допил мед. Ивор, красивый восемнадцатилетний юноша с мечтательными синими глазами, приходился родичем Куяве и воеводе Ратше. Ждан был из мордвы – низкорослый, с плоским рябым лицом и маленькими глазками. После битвы с Боживоем Рорк взял обоих в свою дружину, хотя Ждан вел у Боживоя наемную мордву. Войдя, оба слегка поклонились, не сводя с лица князя выжидательных взглядов.

– Поедешь в Изборск, – сказал он. – Возьмешь с собой двадцать человек верховых. Скажешь тамошним старейшинам, что я назначил тебя посадником в город. Дары мои им отвезешь. А главное – осмотришь тамошние укрепления и, если надо, начнешь возводить новые. Все ли понял?

– Понял, княже.

Ничего ты не понял, подумал Рорк. После того, что сотворил Хельгер, доверие молодого князя к норманнам пропало. А потому посадниками в города Рорк решил назначить своих словенских сподвижников.

– Ждан, поедешь с Куявой в Белоозеро. Будешь со своим отрядом сопровождать сродственницу мою. Головой за нее отвечаете.

Молчаливый мордвин лишь кивнул головой в знак согласия. Рорк знаком отпустил их, оставшись один, шагнул к дошнику в углу комнаты. Из глубины кадки на него глянуло отражением в воде измученное лицо. Седые волосы казались еще белее из-за бледности лица, глаза налились кровью, веки запухли.

– Кто же худший враг мой? – прошептал Рорк, всматриваясь в воду. – Не ты ли, Рорк, сын Рутгера?

II

II

Боги своими деревянными глазами равнодушно смотрели на происходящее. В колеблющемся свете четырех костров, разложенных по сторонам света, лица идолов казались черными и странно живыми. С того момента, как Рорк вошел в круг для исполнения обряда, он все время встречался с богами взглядом, и тревога все больше и больше наполняла его сердце.