– Привыкнешь к этому. Игра так игра.

– А я буду звать тебя Даной, – сказала Руменика.

– Он что, останется с нами? – шепнул Ратислав Хейдину.

– Нам некуда его девать.

– Если идут охотники, нам надо спрятаться или уйти, – неожиданно сказал дракон.

– Золотые слова, клянусь пряжей Атты! Только уйти нам не удастся. И спрятаться тоже. Охотники, как ты их называешь, на лошадях. И едут они быстро. Они догонят нас. У тебя есть другие идеи?

– У меня очень много идей, – сказал дракон и взмыл в воздух.

* * *

Тенгиз-нойон поручил командование в авангарде сотнику Эрдегену, а сам ехал в передовой сотне второй тысячи. Здесь, в окружении тургаудов,[57] он чувствовал себя в большей безопасности, чем во главе войска. Хотел ли Тенгиз-нойон признавать это, или не хотел, но старый Баин сегодня утром нагнал на него страху.

Старый шаман явился к нему в юрту на рассвете, когда ночная темнота едва только начала сменяться серыми сумерками. Тенгиз-нойон только проснулся и лежал на войлоке, наслаждаясь теплом и приятной расслабленностью в теле. Старый Баин вошел молча, как привидение, – только идолы на его облезлой козлиной шубе мелодично звякали. Он прошел к центру юрты, уселся на пятки у жаровни и долго молчал. Тенгиз-нойон не стал торопить гостя. Если Баин молчит, значит, ему так угодно.

– Здоров ли ты, премудрый Баин? – спросил вежливо хан, не вылезая из-под войлоков.

– Я здоров, – проскрежетал старик. – Хорошо ли ты спал этой ночью, Тенгиз-нойон, храбрейший из багатуров?

– Хвала Тенгри, хорошо. Я всегда сплю в походах хорошо.

– А я спал плохо, – произнес Баин, грея над жаровней узловатые раздутые артритом пальцы. – Мою душу посещали небесные онгоны,[58] охранители народа монголов. Они спустились сюда, в эти снега и болота, чтобы предупредить о грозящей нам великой опасности.

– О какой еще опасности? – Тенгиз-нойон постучал рукоятью плети в медный таз для умывания, вызывая слугу.

– Мы пришли в страну, которой правят не люди, а черные злые онгоны, – сказал Баин. – Вспомни, когда мы шли на город Резан, они с воем плевали нам в лицо снежной метелью и проламывали лед на реках, чтобы мы не могли войти в земли урусов. Под городом Ульдемир они морили наших коней, а в городе Туржек[59] злые урусские онгоны напустили моровую язву, чтобы лишить нас добычи. Теперь, когда мы идем на богатый город купцов Новгород, злые онгоны сделают все, чтобы нас остановить.

– Э! – Тенгиз-нойон сделал отстраняющий жест рукой. – О чем ты говоришь, премудрый и всезнающий? Пристало ли нам, завоевателям вселенной, бояться каких-то жалких духов этой земли?