Советник вскинул руку, призывая собравшихся к тишине. Когда наступило молчание, Метоннес произнес:

– Приветствую всех вас, господа. Я созвал вас, чтобы объявить о своем решении. Завтра на рассвете я покидаю столицу и призываю присоединиться ко мне всех жителей города.

– Что это значит? – недоуменно спросил один из аристократов.

– Арамеи подошли к столице. Их царь требует, чтобы мы склонились перед его знаменем. Если откажемся, все будем перебиты. Но нам дана возможность сохранить жизнь. Те, кто откажется покориться, могут уйти. Я многие годы служил империи, присягал ей на верность и считаю для себя неприемлимым склониться перед знаменем Хорруга. Противостоять же многочисленной вражеской армии считаю неразумным и губительным для всего нашего народа. Поэтому я ухожу. Всех, кто последует за мной, я поведу на восход, в земли нашей прародины. Туда, где наши сородичи все еще бьются с Тенью за свою свободу. Об этом моем решении будет немедленно объявлено народу на всех площадях и рынках столицы.

– Это трусость, – презрительно процедил сквозь зубы один из полководцев.

– Называй, как тебе заблагорассудится, – спокойно ответил Метоннес. – Я пригласил вас не для того, чтобы спорить и искать решение, а для того, чтобы поставить в известность. Все свободны.

Не прислушиваясь к репликам собравшихся, советник покинул тронный зал.

* * *

Откинув полог, Аммат вошел в шатер царя. В окружении верных соратников Хорруг сидел на ковре, скрестив ноги, словно кочевник. Несмотря на намеки Торония и Аррелия и откровенную ругань Минессис, называвшей его дикарем, царь арамеев не пользовался в походе мебелью, даже в шатре спал редко, а если такое и случалось, то обходился простой циновкой. Единственное, на чем удалось настоять друзьям, да и то при помощи Лигии, это воспользоваться широким цветастым ковром ардонайской выделки, захваченным в одной из ногарских крепостей.

– Оставьте нас, – потребовал Хорруг, едва жрец вошел в шатер.

Воины поднялись и поспешили покинуть шатер царя. Только Тороний и Аррелий задержались.

– Вы тоже, – мрачно произнес Хорруг, взглянув на старых друзей. – И позаботьтесь, чтоб нас никто не подслушивал. Особенно твоя женщина, Аррелий.

Аррелий расхохотался и хлопнул жреца по плечу, выходя из шатра.

– Я видел, как уходили мораги, – произнес Хорруг. – Ты сделал то, что обещал.

Аммат молча кивнул. Хорруг поднялся на ноги и продолжал:

– Но напомни мне, разве я не отпускал тебя всего лишь на встречу со старейшинами морагов?

Аммат по-прежнему молчал. Неожиданно Хорруг схватил жреца одной рукой за грудки, встряхнул и притянул вплотную к себе. В глазах царя вспыхнула злоба.