— Дьюранд! — проговорила Дорвен. Спорить ему не хотелось. Придется присматривать за ней — уж как получится. Полное безумие — но времени придумать что-то иное все равно нет.

— Дьюранд! — настойчиво повторила она, глядя куда-то вниз. Мокрая трава у нее под ногами зашевелилась.

А в следующий миг пронзительно заржали кони, и вся равнина словно ожила. Из нор и щелей хлынул сплошной поток мышей, крыс, червей и мокриц. Будто все паразиты Ферангора вылились за крепостной вал, расплескались, как вино по полу, под копытами лошадей.

Ламорик со всех сил старался удержать обезумевшего серого.

Все только и смотрели себе под ноги, и в эту секунду с вышины над ними раздался громкий клич. На глазах потрясенного войска черный шпиль святилища вдруг задергался, исказился, из черного сделался серым, как старая кость. Лишь теперь воины Гирета с потрясением осознали, что чернота его была результатом не пожара: там сидели птицы-падальщики, собравшиеся на сотни лиг вокруг. В небо над городом взметнулся неистовый, безграничный вихрь, какого не видели ни в дни штурма Акконеля, ни вообще за все две тысячи лет существования Древнего Эрреста: высокий, неистовый ураган черных птиц, какого хватило бы, чтобы опустошить несметные леса.

Рыцари Пепла, стоящие вдоль всего фронта, воздели руки, расставили их, затянули молитвы, от которых воздух вновь наполнился кипящим кедровым ветром. Черный птичий шторм ринулся к войску Ламорика, спускаясь острыми клиньями, подобными крестьянскому серпу.

Однако над самим войском эти клинья разбились — так разбиваются волны о неприступные скалы. Святые Духи громогласно вещали о гневе Небесных Сил.

— Владыка Судеб! — вскричал Ламорик, срывая с головы шлем. — Довольно! Пора выгнать дьявола из его логова!

Ветер трепал мантию Ламорика. Молодой лорд воздел клинок над головой и широким движением опустил его под дружный рев трех тысяч глоток. Пехотинцы Гирета ринулись вперед. Лестницы качались над ними, как соломинки в мощном потоке. Буря — в ответ на бурю ворон. Дьюранд с трудом удерживал рвущегося с места Бледного. Ряды всадников вокруг тоже сжимали поводья, а пехота все так же неслась вперед.

— Держись! — взревел Конзар.

Несколько мучительно долгих секунд пехотинцы — сейчас совершенно уязвимые и незащищенные — неслись на пустой вал.

А затем, когда вся толпа атакующих оказалась под самыми укреплениями, из всех амбразур над головами у них высунулись лучники Радомора — многие сотни. Запели тугие тисовые луки. На пехотинцев обрушился град смертоносных стрел. Солдаты падали под этим градом, роняли на землю лестницы.