Теперь уже Дьюранд видел черные пятна как на стене над ними, так и на внутренней поверхности уже взятого вала. Очертания этих пятен сливались, образуя странные символы. И казалось, они сдвигаются с места, колышатся в тенях между лавками — сверху и снизу.

Хонфельс ухмыльнулся, вытирая кровь с подбородка.

— Да все с парнем будет в порядке. Не каждый день мальцу его возраста доводится скакать в атаку против укрепленного города. Да еще на пони! Пока другие пажи и на турнирные сшибки-то смотреть не могут, он уже принял участие в своем первом сражении. Да такой скоростью мы Радомора уже к полудню стащим вниз и четвертуем. А не то он и сам сдастся — пожалеет своих людей.

— Ваши светлости, — обратился ко всем сразу Дьюранд. — Что вы скажете о вон тех вот знаках на стенах? Клянусь, они движутся.

— Дружище, — покачал головой Хонфельс. — У тебя какой-то мрачный склад мыслей. Я вот…

— Нет, — перебил его Конзар. — Что ты видел?

Капитан — Паладин Гирета — на миг прикрыл глаза, а потом постарался проследить взгляд Дьюранда.

Но тут весь город заходил ходуном. Мостовые так содрогнулись, что даже вороны слетели с трупов.

Вокруг Дьюранда полыхнули огнем клинки. Все кругом напряженно смотрели на дорогу.

— Это стучат башмаки, — протянул Саллоухит. Звук раздавался откуда-то с другой стороны улицы. — Топот марширующего войска.

— Да, — кивнул Конзар.

— Звучит так, точно сюда идут многие батальоны, — подхватил Хонфельс.

Между строениями за дорогой — насквозь простреливаемой лучниками Радомора — они не видели ничего, кроме неба. Но Дьюранд решил, что с верхних этажей лавки будет видно лучше.

Сюда, — позвал он, вышибая здоровым плечом запертую дверь и проводя остальных в полумрак спальни на третьем этаже. Окно комнаты выходило на равнину.

Ламорик и его спутники по очереди припадали к незастекленному окну — и замирали, цепенели там, точно увязшая в меде муха. Дьюранд оказался в числе последних. За окном вились вороны, грачи и галки. Однако в просвет между двумя зданиями взгляду его открылась равнина внизу, за городской стеной. И по этой бесплодной равнине двигалась целая армия. Она пришла с севера и перешла вброд Берселет примерно тогда же, когда люди. Гирета форсировали Рашс с юга. И вот теперь новое войско перестраивалось, перекрывая единственный выход из Ферангора, не оставляя гиретцам пути к отступлению.

— По меньшей мере шесть к одному, — еле выдохнул в тишине самовольно занятой спальни Хонфельс.

— Откуда они взялись? — пробормотал Конзар.

Через завесу крыш они могли все же разглядеть сотни рыцарей в доспехах — столько Дьюранд ни на одном турнире не видал. Должно быть, не меньше двух тысяч одних только всадников. А за ними шло девять тысяч пеших бойцов.