— Ну, чего уставился, проезжай, что ли! Дорога широкая, объедешь! — Ему, как видно, не очень хотелось предаваться любимому занятию на глазах незнакомого путника, но Конан не торопился вперед:

— Я, может, нарочно спешил за тобой, чтобы послушать, как ты поешь! Э-э-э, да у тебя еще и эрта в придачу, то-то я слышу — прямо небесная музыка раздается по всему лесу!

Незнакомец тряхнул лохматой головой, оставил свой меч в покое и с гордостью достал из-под мышки эрту:

— Да, моя маленькая подружка помогает мне сократить самый долгий путь! И песен я знаю столько, что мог бы не умолкая обойти всю Немедию!

— Лишь бы фляжка за спиной не пустовала, а?! — И Конан лукаво подмигнул, подтолкнув его коленом.

Лошади спокойно шли рядом, и путники, почувствовав неожиданную симпатию друг к другу, которая часто возникает у людей, едущих длинной дорогой в одну сторону, с облегчением рассмеялись. Рыжеволосый, решив, что с этим попутчиком можно не церемониться, достал флягу, ласково похлопал по двум другим, болтавшимся с другой стороны седла, и нетерпеливо приложился к горлышку. Вино с бульканьем стало перетекать из одной обширной емкости в другую, не менее обширную. Утолив жажду, он вытер губы и, глядя на Конана умиротворенным взглядом, протянул ему флягу:

— Освежись, если хочешь! И поверь — если угощает Рыжий Бёрри, то вино будешь пить превосходное! У меня всего две слабости — хорошее вино и хорошая лошадь!

Конан засмеялся, похлопав его по плечу, и показал на эрту, висевшую теперь у весельчака за спиной, наподобие лука:

— Ну, нет, у Рыжего Бёрри не две, а три слабости — вино, лошадь и хорошая песня — разве я не прав?!

— Да, незнакомец, как я мог забыть мою маленькую подружку, мою эрту с серебристым голосом утренней птицы! Слушай, я тебе сейчас сыграю! — и он, путаясь в складках плаща, стал было доставать инструмент из-за спины.

Конан, уже видевший, как он безжалостно терзает тугие струны, поспешил отвлечь внимание спутника, отхлебнув из фляги добрый глоток вина, и довольно хмыкнул:

— Ого, а винцо, винцо-то у тебя каково! Из королевских погребов, что ли?! В харчевнях ничего подобного не подают, да и в лавках я такого не пробовал!

Тут же забыв про несчастную эрту, Рыжий Бёрри круто повернулся к Конану:

— Слушай, попутчик, скажи, как тебя зовут, и дай мне флягу — я хлебну за твое здоровье! Вот уж сказал так сказал! Не в бровь, а в глаз! Именно что из королевских! Ну? давай флягу! Как тебя там?..

— Я — Конан, приятель, Конан-киммериец!

— И так вижу, что киммериец! Что ж, Конан, твое здоровье, и дай тебе Митра всегда видеть то, что видно, и еще то, что за этим! — И вино снова весело забулькало, наполняя бездонную утробу.