— Это не хозяева, — заговорил дон Эсанди. — Это существа, обитавшие в доисторическую эпоху в снежных пустынях к северу от будущих Киммерии, Асгарда, Ванахейма и Гипербореи. Я видел изображение такой бесхвостой обезьяны в книге отважного землепроходца Палатио, обнаружившего хорошо сохранившуюся особь в ледяной глыбе у самого побережья Северного моря.

— Так мы что, попали в плавучую лавку древностей? — спросил Конан, все еще сжимавший в руке меч.

— Не знаю. Мне они не кажутся такими уж древними.

— Они смотрят на нас, — прошептала Ваная.

— Смотреть не заказано, — хмыкнул варвар, — око видит, да на зуб не попробовать. А если захотят — им сначала придется проглотить наши клинки и стрелы. Но где же, Нергал их задери, те, кто засунул под стекло рыжих уродин? Может быть, они отдыхают на этих столах?

С этими словами киммериец шагнул к ближайшему металлическому возвышению и кончиком меча отбросил голубоватую ткань.

На своем веку Конан повидал немало трупов. И все же он невольно содрогнулся, увидев на столе мертвую женщину: без глаз, с отрезанными губами, языком и сосками маленьких грудей, с распоротым животом без внутренностей… Там, где когда-то было сердце, зияла глубокая рана. И ни капли крови — ни на теле, ни на отброшенном покрывале, словно чудовищный паук не один час трудился над своей жертвой.

Ваная закричала. Дон Эсанди, шатаясь, прислонился к стене и его вырвало. Даже зингарский бандит отвел глаза от страшного зрелища и в сердцах сплюнул на чистый металлический пол.

— Был когда-то в Кордаве убийца, — сказал он с отвращением, — звали его Синто-потрошитель. Творил с женщинами нечто подобное. Потом его колесовали, а голову выставили на рыночной площади.

Конан приподнял покрывало на следующем столе и тут же его опустил.

— Люди иногда совершают такое, — сказал он, — в ослеплении мести или не остыв от битвы, когда берут вражеский город. Но этих несчастных умертвили хладнокровно, по какой-то неведомой надобности. Они покинули этот мир в страшных мучениях…

Он кивнул на ремни, которыми пристегнуты были ноги и руки жертвы.

— Уйдем отсюда, — прошептала Ваная, пряча лицо на груди Сантидио.

Дон Эсанди обнял девушку за плечи и вывел в коридор. Конан и Бандерос последовали за ними. Киммериец велел желтозубому идти первым, сам же, держа в руках обнаженный меч и настороженно оглядываясь по сторонам, пошел сзади. Овальные люки виднелись справа и слева через каждые двадцать шагов: все они были плотно задраены, и Конан решил пока их не открывать.

Внезапно мигнул и погас свет. Стало темно, только где-то далеко впереди неясно маячило светлое пятно, на фоне которого вырисовывалась приземистая фигура Бандероса.