— Значит, Арэль принял в них участие?

— Да, но не совсем так, как ты думаешь. Я ожидал, что королева Матген во всеуслышание объявит о прибытии Избранника, или Амруна, как они говорят, но этого не произошло. Сначала был пир и общее веселье, все ходили с чашами по залу и угощали друг друга, ибо у фаллийцев не принято сидеть за столами, они выпивают и закусывают на ногах, а слуги разносят большие блюда с яствами и напитками. Я увидел Да Дерга и не сразу узнал его: брегон был в скромной коричневой одежде и коротко стрижен по обычаю местной знати. Он подошел ко мне, приветствуя так, словно мы расстались только вчера наилучшими друзьями. Спросив, как мне понравился Лиатдруим и нет ли каких пожеланий относительно моих людей, которые остались развлекаться снаружи дворца (внутрь допустили только нас с Арэлем, дона Эсанди и сопровождавшую его Ванаю), брегон как бы между прочим осведомился, совершился ли обряд Посвящения. Я подтвердил это, ибо так сказал Дивиатрикс. Да Дерг не стал больше ни о чем спрашивать, а я не стал говорить: особой радости наша встреча у меня не вызывала.

Королева Матген, сидевшая на подиуме у стены зала, поднимала заздравные чаши, и все отвечали ей приветственным шумом и хлопками в ладоши. Матген была в простом черном платье, а единственным украшением ей служила серебряная диадема с золотыми изображениями солнца и луны. Я заметил, что у фаллийцев все наоборот: простые люди у них одеваются гораздо изысканнее знати, предпочитающей строгость и неприхотливость в одежде. Рядом с королевой сидел худой мужчина с весьма неприятным лицом, как я узнал, — король фоморов Элкмар. Был он о двух ногах и двух глазах и ничем не напоминал тех страшных существ, которых мы видели в железном корабле. Судя по тому, что Да Дерг рассказывал мне некогда о Матген, Элкмаре и их сыне, раздробившем Камень Делений, эта странная чета супругов-врагов должна была пребывать в весьма почтенном возрасте, однако королева выглядела юной и довольно соблазнительной.

Наконец было объявлено, что пир окончен, гости расселись вдоль стен, а хозяйка Медового Покоя произнесла следующую речь. «Вот уже пять лет, — начала она, — Камень Делений расколот на пять частей, а потому нет мира и согласия между народами Богини Банну». Для меня ее слова прозвучали удивительно, хотя я и знал обо всем по рассказам Да Дерга. Только что на моих глазах повелители четырех королевств поднимали заздравные чаши в честь друг друга и королевы страны Миле, и всякий сказал бы, что между ними любовь и вечная дружба. Но Матген продолжала так: «Мой сын Кухулин был отвергнут Камнем Делений, а другого претендента фелиды нам не назвали. Посему, согласно древнему обычаю, я объявляю, что в эту ночь праздника Лугназад всякий, кто пройдет испытание, может взойти на Лиа Фалль. Если же Камень Делений соединит свои части и вскрикнет под чьей-либо стопой, этот человек будет объявлен Верховным Правителем, будь он даже самым ничтожным из нас». Раздались хлопки, никто не выразил протеста или недоумения, видимо, все было известно заранее. Появились фелиды в широких одеждах, затылки их были выстрижены, а лица надменны. Они убрали шатер и открыли святая святых фаллийцев — черный пятиугольный монолит, прорезанный красными, как кровь, трещинами.