— Повторите, сколько вы должны?

Я назвал сумму.

Она кивнула:

— Я знала. Только хотела проверить, помните ли вы сами или в первый раз просто сочинили эти цифры.

Я сказал:

— Это была правда.

Госпожа Удача снова кивнула:

— О’кей. Извините, я на минутку. Мне нужно сделать пи-пи. — Она исчезла в ванной. Когда вернулась, шоколадных усов уже не было на ее милом веснушчатом личике. Она сказала: — Я сделаю это для вас, потому что сегодня ваш счастливый день.

У нее за спиной небо уже стало ослепительно голубым. Солнце полностью поднялось над горизонтом.

Она сказала:

— Пошли. — И направилась к двери. — Каждый, кто меня видит, будет видеть что-то иное. Те двое, которых я вам показала, были просто образцами. Просто идите вслед за мной. Я собираюсь вывести вас отсюда наудачу, но, повторяю, есть некоторые ограничения. Не только относительно того, как я выгляжу. Я могу играть, но не могу играть на свои собственные деньги. Потому что у меня их нет. Мне не разрешается. Но я об этом позабочусь.

Что я мог сказать? Если бы я отверг ее, отослал ее прочь, то моя связь с миром оборвалась бы. У меня больше не оставалось ресурсов, не оставалось никого, к кому я мог бы обратиться. Брат и три мои жены отвернулись от меня. Я доживал остатки заимствованного времени.

Мы вышли из номера. Снаружи стоял мускулистый черный гигант в хорошо сшитом черном костюме. Он двинулся было к нам, но тут же отпрянул. Я прищурил глаз и увидел то, что увидел он. Госпожа Удача превратилась в Дороти Дэндридж в костюме Кармен Джонс.

Мы спустились в лифте. Мы прошли в казино. Разумеется, оно было открыто. Оно никогда не закрывается: ни днем, ни ночью, ни зимой, ни летом. С улицы его было не видно. Туда не проникал естественный свет и естественный климат. Попав в казино, вы попадали в другой мир, мир неоновых огней и звенящих колокольчиков, дребезжащих «джек потов» и напитков, разносимых сексуальными официантками. Это был мой мир. Я любил этот мир.

Госпожа Удача подвела меня к столу для игры в кости. Там было немало игроков, хотя подходило время завтрака. Мы нашли два места, рядышком, за ограждением. Игроки кидали кости, делали ставки, передавали кости другим. Кубики двигались вокруг стола.

Когда они дошли до меня, я не знал, что делать. У меня не было денег. Я чувствовал себя глупо, стоя там и не делая ставок, когда другие кидали кости, но теперь, когда дело дошло до меня, я серьезно растерялся.

Я также беспокоился — на самом деле, просто дико боялся, — что кто-нибудь меня узнает. Если бы это случилось, можно было бы ожидать быстрого появления мускулистой личности, которая насильственным образом сопроводила бы меня прямиком в кабинет мистер Альберта Брауна, который, кажется, никогда не отдыхал.