Когда-то он чувствовал себя потерянным и несчастным. Но сейчас конец света во всех его мрачных деталях отпечатан изнутри на сетчатке его глаз. Он постиг падение ангелов, надежды человеческие, природу любви. И Райан улыбается себе, по-настоящему удовлетворенный в первый и в последний раз в своей жизни.

Он знает, что есть и другие, кого коснулись ангелы, кто знает и ждет теперь наступления последнего часа. Он благодарен прекрасным мужчинам. Он понял, что счастье имеет величину атома и быстро проходит. Но пока оно здесь, им следует дорожить, ибо что же еще с ним делать?

А вот и конец.

Джей Лейк ПРОПАЩИЕ

Джей Лейк

ПРОПАЩИЕ

— Невинность всегда была приглашением к несчастью. — Сезалем держал руку на рукоятке своего тридцать восьмого, который торчал из кобуры у него на спине, точно теплое черное яйцо, наполовину вылезшее из курицы.

Нервозная привычка.

Трупы всегда его нервировали.

Вилоног, его Инфернальный связной, обошел тело кругом, попинал его лапой с игольчатыми когтями. Сезалем болезненно сморщился при виде такой порчи вещественных доказательств. Восьми футов росту, инкрустированный сверкающей чешуей, снабженный Инфернальным Иммунитетом, детектив, тем не менее, ничего не мог поделать с демоном.

Невинность тут ни при чем. — Голос Вилонога напоминал вой миксера, работающего на полных оборотах. — Глупость.

Переулок был узкий, тротуары вдоль кирпичных трехэтажек, черных от старости, загромождали грязные мусорные контейнеры. Раньше, еще до Вознесения, Портленд был симпатичным городишкой. Теперь жители радовались, если количество убийств хотя бы не росло.

Не утешало и то, что трупы нередко сползали со столов в моргах и выходили на улицы. А то и ногтями прорывали себе дорогу из могилы наверх, но это уже гораздо позже.

Она пришла сюда сама, — сказал Сезалем. Он выстраивал свои мысли в связный рассказ, как поступал всегда, когда работал над делом. — Чтобы… чтобы что-то сделать. Найти помощь, или предложить ее. Но не отомстить, нет, не отомстить. Однако кто-то отомстил ей.

Жертве было лет шестнадцать, афроамериканка с короткими вьющимися волосами. При ней была белая холщовая сумка из церкви Альбина Господа Нашего во Христе Спасенного, на ней белое летнее платье. По крайней мере, они так полагали. Сумка, сначала накрывавшая ее голову, была взята на анализ представителем судмедэкспертизы, который теперь терпеливо дожидался, когда детектив вынырнет из своих раздумий.

Сезалем не мог представить ни одного местного с такой сумкой. Значит, сумка ее. Не считая логотипа, она была слишком чистой для этой части города.