Знакомство произошло вот как. Напичканный медикаментами Берг лежал на койке с выражением кота, обожравшегося сметаны, и смотрел в потолок, размышляя про себя о скрытой сущности собак. Он выделял две основные группы, которые называл условно шавки-кусачие и породистые-наглые, и пять дополнительных – сволочные, слюнявые, мордастые, пятнистые и говорящие. Пса, посетившего его кабинет, Берг относил к группе породисто-наглых мордасто-пятнистых-говорящих. Правда, дополнительная категория сволочные ему тоже подходила. И это мучило бывшего начальника очень сильно. Краешком сознания он понимал, что его система не охватывает всей сущности собачьей и не упорядочивает её, а, наоборот, запутывает ещё больше. И это обстоятельство яростно подливало масла в огонь тревоги бывшего трестоуправителя. Впрочем, у Ивана Афанасьевича было неоспоримое спасение от тягостных мыслей.

«Мне-то он всё равно не страшен. Я в домике!» – размышлял про себя Берг и топорщил густые усы на потолок с облупившейся побелкой.

Тут он заметил, что сосед его, бритый наголо тип, с пивным животиком и лицом клерка, получившего удвоенную премию под Новый год, завис над кроватью в позе лотоса. Однако это обстоятельство ничуть Ивана Афанасьевича не смутило.

– Простите, – он приподнялся на подушке, обратившись к балансирующему в воздухе соседу, – вы в собачках разбираетесь?

– Да, – умиротворённо ответил тот.

– Намедни со мной удивительная история приключилась… – начал Берг, но левитирующий его тут же прервал:

– Знаю.

– Вот как? Тогда ответьте, что же это, он тоже, выходит, Берг? – потребовал бывший трестоуправитель.

– Берг, – подтвердил сосед. – Сын Цербера.

– Кого-кого, простите?

– Цербера. Трёхголового пса. Сурового стража врат в потусторонний мир, – ответствовал похожий на клерка.

– А вы откуда это знаете? Вас как зовут?

– Сейчас Афроний, а раньше меня знали как Будду.

Иван Афанасьевич на секунду задумался.

– Будда – это который бог, что ли, китайский?

– Точно! – подтвердил сосед.

– А что же вы здесь? Вам бы надо на небеса, – удивился бывший начальник, поглаживая обритый череп, на котором ещё недавно плотно сидела папаха густых волос.

– Я отошёл от дел и теперь постигаю гармонию. А это место способствует созерцанию и углублению как никакое другое в мире!

Берг в ответ кивнул.

– Да. Согласен. – И, задумавшись, тревожно добавил: – Но собаку эту нужно изловить и проверить… вдруг она бешеная?.. – Тут он зевнул, и его неумолимо потянуло в сон. Спал он крепко, видя себя в сновидении кучером тройки, запряжённой огромной трёхголовой псиной. Он нёсся по снежной равнине к восходящему солнцу и залихватски свистел. Сон был для Ивана Афанасьевича крайне приятным…