Внезапная ярость охватила Кентона. Он размахнулся, чтобы запустить бутылкой прямо в лицо дикаря.

Левая рука фигуры поднялась, сжимая похожую бутылку…

Это был он, Джон Кентон, его отражение в зеркале на стене. Окровавленный силуэт с ужасными ранами на теле — это был он!

Часы пробили десять.

Словно очищающая молитва, мерный бой часов подействовал на Кентона благотворно. Его разум прояснился, его воля окрепла, он вспомнил о своей цели. Сделав еще один хороший глоток бренди, не глядя больше в зеркало, не глядя на драгоценный корабль, он подошел к двери.

Взявшись за ключ, Кентон остановился в задумчивости. Нет, так не получится. Нельзя рисковать и выходить в коридор. Джевинс, возможно, все еще рядом, или другие слуги могут его заметить.

Какова будет их реакция, когда они увидят его?

Он не мог добраться до воды, чтобы промыть раны и смыть кровь. Придется обойтись тем, что есть в комнате.

Меч Набу лежал на полу, более не отливая голубым, он был измазан кровью от острия до рукояти.

Кентон оставил его лежать там. Из другого ящика он вынул свой набор первой помощи. Там были бинты, вата и йод. Сжав зубы от боли, он вылил йод на рану в боку и помазал им рану на лбу. Затем сделал ватный компресс и перебинтовал себе голову и грудь. Кровотечение прекратилось. Жжение, вызванное йодом, утихло.

Подойдя к зеркалу, Кентон осмотрел себя.

Пробили часы.

Половина одиннадцатого! Который был час, когда он держался за золотые цепочки корабля, когда призвал корабль и за эти цепочки был выдернут из комнаты в тот волшебный мир, где корабль плыл?

Всего девять!

Это случилось каких-то полтора часа назад! Но за это время в другом мире, где не двигалось время, он успел побыть рабом и завоевателем, сражался в великих битвах и заполучил и корабль, и женщину, которая насмехалась над ним; за это время он стал тем, кем был теперь!

Менее чем за два часа!

Кентон подошел к кораблю, подобрав по пути меч. Он отер рукоять от крови, не тронув лезвие. Перед тем как опустить глаза, он опустошил бутылку.

Сперва Кентон посмотрел на каюту Шарейн. У цветущих деревьев были обломаны ветви. Выбитая дверь валялась на палубе. Створки окна были разбиты. На крыше рядком сидели голуби, понурив головы, скорбя.

Из отверстий для весел вместо семи торчали четыре пары. А в яме сидело уже не двадцать восемь гребцов. Осталось лишь шестнадцать, по двое на каждом весле.

На правом борту виделись вмятины и отметины — следы столкновения с биремой. Корабль Иштар плыл теперь где-то по неведомым морям в мире, откуда его унесло.