Сигурд вознес хвалу богам.

— Мы на другой стороне от косы, — сказал он. — Тайная бухта, о которой я говорил, где-то близко. Скажите надсмотрщику, чтобы продолжали грести.

Сигурд резко повернул руль вправо. Корабль накренился и медленно двинулся вдоль берега. Вскоре перед ними вырос большой скалистый утес.

Они обошли его вокруг и, тихо гребя веслами, наконец приблизились к узкому входу в бухту, куда викинг и направил корабль.

— Место, чтобы укрыться, — сказал он. — Спрячем корабль в тех деревьях. Там вода, деревья растут из нее. Судно не увидят ни с берега, ни с моря.

Они вошли в рощу. Длинные ветви с густой листвой укрыли корабль.

— Теперь привяжем корабль к стволам, — прошептал Сигурд. — Тише. Рядом могут быть жрецы. Посмотрим позже, когда отправимся. Оставим женщин во главе корабля. И чернокожего с ними. Пусть затаятся, пока мы не вернемся…

— У тебя будет больше шансов вернуться, если ты острижешь свои длинные волосы и сбреешь бороду, Сигурд, — сказал перс и добавил: — И для нас больше шансов тоже.

— Что?! — в ярости вскричал викинг. — Остричь мои волосы?! Даже когда я был рабом, их не тронули!

— Посуди сам! — сказал Кентон. — Зубран, это также касается твоей бороды и рыжих волос. Тебе и нам будет лучше, если ты сбреешь их… или перекрасишь.

— Во имя Ормузда, нет! — воскликнул перс не менее яростно, чем Сигурд.

— Птицелов расставил сети и угодил в них вместе с птицей! — рассмеялся викинг. — Однако это хороший совет. Лучше волосы с лица и макушки, нежели голову с плеч!

Женщины принесли бритвы. Смеясь, они укоротили гриву Сигурда по плечи и коротко постригли ему бороду. Удивительно, как изменился Сигурд, сын Тригга, после этого.

— Этого мужа Кланет не узнает, если увидит, — хмыкнул Гиги.

Затем в руки женщин отдал себя перс.

Они обернули его голову и бороду тканью, смоченной в чаше с какой-то черной жидкостью. Рыжий цвет его волос поблек и затем превратился в коричневый. Не так велика была разница между ним и старым Зубраном, как между новым и старым Сигурдом, но Кентон и Гиги одобрительно кивнули — по крайней мере, рыжий цвет, который делал его столь же приметным, как северянина его длинные волосы, более не бросался в глаза.

Оставались Кентон и Гиги. С каждым из них мало что можно было сделать. Нельзя ведь изменить лягушачий рот Гиги, его глаза-бусинки, его лысину, его невероятно широкие плечи.

— Сними серьги, Гиги, — попросил Кентон.

— Сними браслет с руки, — ответил Гиги.

— Дар Шарейн? Никогда! — воскликнул Кентон столь же яростно, как и северянин с персом до этого.