А ты знаешь, он был хороший человек: заботливый, добрый, хозяйственный. Дети его полюбили. Ну и как я к нему должна была относиться? Если бы не он, нас бы расстреляли или отправили в концлагерь, или мы бы просто умерли с голоду. Он за это не просил ничего. Он просто спас нам жизнь и всё. И если бы я тогда сказала ему уходить – он бы ушёл. Но мне совесть не позволила это сделать. Всё это время я с ним жила не из корыстных побуждений, хотя ради детей я была готова и на это, а из-за элементарных чувств благодарности.

Когда наши войска стали наступать, немцы начали свирепствовать: жёстче обращаться с людьми, больше проводить казней, жечь удалённые деревни. Это накладывало отпечаток и на его: он стал задумчивым, мрачным, рассеянным. «Нельзя так с людьми, нельзя…» – говорил он как бы про себя. От меня он тоже дистанцировался, дома почти не появлялся. И я стала волноваться, не столько за него, сколько, конечно же, за себя и за детей. Но мне и его было жалко.

Перед исчезновением он тайно, ночью, привёз нам зерна, муки, тушёнки, сала, сухарей.

– Запомни – сказал он напоследок – не зависимо от того кто и когда у тебя будет спрашивать, ты всем должна говорить одно – это я угрозами принуждал тебя к сожительству.

Самый отвратительный момент в моей жизни, это когда потом следователь действительно так и спросил – «Принуждал ли Здоровский тебя к сожительству?». Я ответила – «Да». Этот грех до сих пор сидит в моей душе.

– Бедная… – с грустью произнёс мужчина, помолчал и, спустя какое-то время, добавил – ты тоже такая же бедная….

Голоса смолкли, и на смену им снова пришёл шум дождя. Но продолжалось он не долго, и вскоре откуда-то опять появились голоса, но уже другие.

– Кто это? – спрашивал кого-то мужчина.

– Пантелей Допрудный – ответил ему другой мужчина и, выдержав небольшую паузу, продолжал – Ты помнишь, перед войной у деревни Череза стоял пехотный полк. Так вот, Допрудный, наверно, единственный человек, кто остался в живых из этого полка.

– Это тот полк, который бросили в бой без боеприпасов?

– В бой, это громко сказано. Боя там не было. Немцы их расстреливали как зайцев. Потом уже выяснилось, что в штабе дивизии произошла путаница: машины с боеприпасами отправили совершенно в другом направлении. Командиру полка протелефонировали, мол, занимайте позиции, колонна уже в пути, скоро прибудет. В общем – обычный бардак. По этому делу расстреляли пятерых, хотя виновный там один – тот, кто перепутал путевые листы.

– Ну а он, Допрудный, как выжил?

– Я думою, по деревням скитался. Может быть, где-нибудь и в партизанах был, только он об этом молчит, а мы ещё не все документы проверили. Партизанских отрядов в тех местах знаешь, сколько было?