— Так надо! — твердо сказала Моран, и Кавир убрал руку.

Лу лишился части своей красоты, но так его можно было хотя бы расчесать… Результат Фарсиду понравился и он дал новый приказ, на этот раз на харматанском, понятный Лу, но нелюдь не спешил его исполнить.

— Снимай, — перешел Фарсид на эймарский.

Немного побледнев, нелюдь снял темную куртку из грубой материи и остался в блеклой эльфийской тунике, ветхой и грязной, с подпалинами от костра. Фарсид скривился. Дело в том, что как только будущие рабы начали путешествие с кочевниками, у Амаранты отобрали костюм Хранителя, посчитав его слишком ценным, чтобы трепать в дороге, а одежда второго пленника харматанцам не понравилась.

— Дальше, — потребовал харматанец.

— Нет, — чуть слышно ответил Красавчик.

Церемониться с ним не стали, стащив тунику через голову и брезгливо выбросив за порог.

— А-ах! — в шатре кочевника явственно прозвучал вздох всеобщего восхищения.

На торсе Красавчика живого места не было! Разрисованный весь, от ключиц и до запястий, он представлял собой образец всех стилей нательной живописи разной степени мастерства. Чего здесь только не было: грубо намалеванные розы, корабли под парусами и без; изящные фигурки фантастических зверей, выполненные эльфийской рукой, и надписи на харматанском языке, которые, к сожалению, не могли прочитать ни неграмотные кочевники, ни Амаранта, прикрывшая рот ладонью от неожиданности.

Но это было еще не все! Руки Лу у самых плеч были прошиты витыми серебряными браслетами, прокалывающими кожу насквозь. По два с каждой стороны! Снять такое зверское украшение не представлялось возможным, разве что выдрать вместе с мясом, но оно-то и произвело на кочевников самое неизгладимое впечатление. Даже кольцо, вставленное в правый сосок Красавчика, померкло перед эдакой диковиной!

Лу вытащили на середину шатра и вертели во все стороны. Спина выглядела не лучше, а, вернее, не хуже: серо-голубая, черная, коричневая краска; россыпь картинок, чем ближе к копчику — тем неприличнее. И снова прокол: поперек позвоночника, в районе крестца в кожу был воткнут серебряный нож в миниатюрных ножнах, тонкий, как игла. На вкус Моран, все эти «украшения» были очень сомнительны… Впрочем, Красавчику с телосложением повезло, но мяса на костях было маловато.

Фарсид послюнил палец и попробовал стереть рисунки, а поняв, что это невозможно, довольно закивал. Харматанец потянулся к поясу Лу, намереваясь расстегнуть ремень, но Красавчик схватил его за руки. Почему-то харматанец не стал настаивать.

— Пери испачканный, ему не помешает вода, — усмехнулась Амаранта, в глубине души сознавая, что она поступает ничуть не лучше самого Лу, издеваясь в отместку за свои унижения.