Второй день водного путешествия прошёл так же, как и первый: созерцание заросших травой берегов, мерные синхронные движения гребцов и птицы. Сотни тысяч птиц всевозможных видов, обитающих на воде или около неё. Обнаглевшие или не знакомые с человеком ещё не совсем вылинявшие гусиные стаи неторопливо расплывались в стороны, давая дорогу лодкам, и возмущённо гоготали вслед. Довольно часто встречались стоявшие без движения на мелководье белые и серые цапли, а по большим листьям, плававшим на поверхности воды, резво бегали небольшие чёрные птички с красным клювом – болотные курочки. Высоко в небе парили какие-то пернатые хищники, явно высматривая добычу.

Довольно насыщенной была и подводная жизнь. То здесь, то там раздавались громкие всплески, а в воде мелькали серебристые блики: крупная рыба охотилась на мелкую. И не только на рыбу. На моих глазах нечто подводное мощным броском выскочило на поверхность воды, схватило утку и вместе с ней пропало в мутных водах. Размер этого нечто, насколько успел заметить, впечатлил. Может, тут какие-нибудь завры водятся? Вполне возможно. Ведь на тех камнях с рисунками, Ики, что будут обнаружены в Перу в двадцатом веке, люди изображены вместе с динозаврами. А ведь рисункам всего несколько тысяч лет, а не миллионов. Так что не удивлюсь, увидев торчащую из озера на длинной шее голову плезиозавра или ещё кого, не знающего, что он вымер миллионы лет назад.

Вечером индейцы устроили ночную охоту на подводных обитателей с помощью факела и гарпуна. Попавшая в пятно света рыба замирала, и в этот момент индеец бил её гарпуном. С двух лодок рыбы набили довольно много, потом пекли её на угольях. Хватило всем. Утром я завтракал экземпляром местной аквафауны килограмма на два. Всё было хорошо, кроме вкуса. Я больше морскую рыбу люблю или, на крайний случай, костлявого карася в сметане с укропчиком и чесночком. Пресноводная рыба, особенно озёрная, сильно отдаёт травой, которой питается. А если её ещё и без соли приготовить, да без чеснока или острого лука есть – закрой глаза, и полное ощущение, что ты жуёшь молодую травку. Но голод не тёща, в лес не убежит. Напихал желудок, запил большой чашкой матэ. И – в путь! Вечером устроили праздник живота: Ахмет подстрелил капибару, по каким-то делам выплывшую в озеро. Её даже в лодку втаскивать не стали, а привязали сзади плавсредства и так буксировали до места ночной стоянки. А потом разделали, приготовили и съели.

К полудню четвёртого дня лодки ошвартовались в деревне, из которой начался поход. Нас не ждали, но откровенно обрадовались. Особенно дочь вождя, Ларита, и Фидель с Камило. Пока нас не было, оба матроса тут подженились и от нечего делать снабжали рыбой всю деревню. В воздухе витал ядрёный запах их сушащегося на сквозняке под навесом улова. Сами индейцы рыбой не запасаются. А зачем, когда каждый день можно свежую есть? Так что это была полностью инициатива матросов. Запасливые мужички готовились к дальней дороге. Да и мне сушёная рыбка пригодится – кормить полоняников, не отвлекаясь на охоту-рыбалку и готовку на кострах по пути следования на мыс. А вот Киса меня не встретила. На мой вопрос, куда она делась, мне ответили, что через несколько дней, как я ушёл в поход, она и исчезла. Больше её не видели. За мной ушла, что ли? Так давно бы, ещё в первой захваченной деревне объявилась. Жаль, конечно, пропажу, но кошка гуляет сама по себе.