И вот мы отходим. Первым пойдёт баркас, под завязку набитый самыми маленькими детьми. Сидят тихо, многие, поев перед отплытием, спят, свернувшись клубочком на палубе и прижавшись друг к другу. Маленькие дети не очень понимают, что происходит, потому спокойны. Нашему движению помогает небыстрое течение и попутный ветер. Не будет его, возьмёмся за вёсла. За пару суток один баркас уже в устье был бы. Но его тормозят привязанные, как бусины на нитке, плоты с полоняниками, их охраняющими воинами, припасами и имуществом. Двадцать четыре плота. Без малого тысяча человек, от мала до велика, моей волей выдернуты из привычной жизни и плывут, не ведая куда.

Только баркас стал отходить от берега, как на палубу, изрядно всех перепугав, упала кошка. Задрав хвост трубой и важно ступая, подошла ко мне. В зубах она держала маленького котёнка! Я опустился на корточки и протянул ладони. Киса положила в них свою ношу и села, обвив задние лапы длинным хвостом. Смотрела на меня с вопросом во взгляде. Я, держа на ладони крошечный пушистый комочек, произнёс:

– Киса, у тебя чудесный сынишка! Такой же красивый, как его мама!

Кошка, как будто понимая, а может и понимая мои слова, зажмурилась. Морда лучилась удовольствием. Потом она поднялась, с мурчанием потёрлась об мои потрёпанные длинным пешим походом сапоги и, забрав у меня котёнка, отправилась к Маркелу, где устроилась на моём вещевом мешке. Дети гуарани, знавшие, кто такая кошка ягуарунди, смотрели на неё и на меня широко раскрытыми глазами. Удивлёнными, но не испуганными.

Караван растянулся почти на четыреста метров. Ночёвок на берегу не планирую, о чём громогласно предупредил всех. Ночью впереди баркаса будут плыть три лодки с зажжёнными факелами и указывать фарватер. Боже! Помоги нам добраться до нашего лагеря на мысу без происшествий, целыми и невредимыми.

И Бог мою молитву услышал. Ветер постоянно был попутным, на мель наш караван не налетел, с плотов никто не упал. Даже побегов не было, хоть я и приказал пленных мужиков развязать, чтобы не было отёков рук. Мне инвалиды не нужны. Уже на четвёртый день пришвартовались к берегу возле той маленькой бухточки, где разведчики Ахмета имели первое боестолкновение с индейцами чарруа. Оттуда пленных погнали пешком в лагерь на мысу, а баркас, оставив на буксире один плот, вышел из устья реки. Везти на плоту людей по океану я не рискнул. Баркас встретило небольшое волнение, балла два-три, о чём говорили гребни волн, на которых иногда появлялись «барашки». Мелочь! Только плот на короткой верёвке изрядно мешал. Следующий надо будет на длинный вязать. Обогнув мыс Потеряшку, баркас нырнул в бухточку возле мыса и ловко притёрся к довольно приличному деревянному пирсу, появившемуся здесь за время нашего отсутствия.