Вот потому-то я и затеял этот поход. Не для личного обогащения, хотя то, что само в руки идёт, грех упускать. Не для тотального порабощения ещё живущих в каменном веке аборигенов земли этой – рабами моим произволом станет только малая часть полонённых индейцев, самая тупая и упёртая. Остальным я дам образование, лучшие орудия труда, с помощью которых они забудут о голоде, дам оружие и знания, как им пользоваться, чтобы никто не мог покуситься на нашу свободу. Из чумазых голозадых дикарей, воюющих между собой за пищевые ресурсы, я смогу воспитать гордых и сильных людей, способных противостоять врагам, какими бы сильными они ни были. Из того котла, в котором я начинаю варить свою кашу, выйдет новая нация – русские уругвайцы. Грамотная, знающая, владеющая невиданными в этом времени машинами и технологиями. Я чувствую, что именно для этой миссии Бог вернул мою личность из небытия и вселил в тело русского боярина.

Хотя кое-кто в покинутом мной двадцать первом веке, брызгая слюной и трясясь в истерике, назвал бы этих тупых и упёртых, которые мной определены быть рабами и остаться за бортом корабля, мою строящегося, гордыми и свободолюбивыми борцами с захватчиками, а меня – фашистом, шовинистом и далее по списку. Нет, я не подхожу под те определения, что, возможно, в будущем будут лепить к моему имени. Просто я знаю историю, знаю, что и как может быть потом, и хочу это изменить. В той истории Уругвай остался без коренных уругвайцев! ПОЛНОСТЬЮ! Их всех тупо вырезали. Я уже начал вмешиваться в ход истории и того, мне знакомого будущего, уже может и не быть. Взять хотя бы то, что как такового города Монтевидео точно не будет! На его месте князь уже строит русскую крепость. И даст ей и будущему русскому городу иное название. В той истории Монтевидео заложили в 1726 году. А в этой сейчас только начало 1591-го!

Вот так, господа присяжные заседатели. Командовать парадом буду я! И делать то, что считаю необходимым для моих людей. Мне нужны рабочие руки – и вот я сейчас готовлю транспорт и продукты питания для угоняемых на чужбину полоняников. Мужчин, женщин, детей. Кое-кто из них умрёт в пути, но я постараюсь сделать всё, чтобы они были живы и здоровы. Особенно дети. Потому что они наше совместное будущее. Суровое и жестокое сейчас и светлое и радостное позже! И вырастут эти дети не дикарями, бегающими по кустам с голым задом, а цивилизованными людьми. И знать и уметь они будут даже больше, чем европейские учёные этого времени. На том стою, и стоять буду. Вот так!

На восьмые сутки из леса показались первые перемещённые лица. Пленные мужчины шли группами по пять человек, с привязанными к лежащим на их плечах двум жердинам руками. Женщины и дети шли свободно. И это разделение мне было понятно. Судьба пленённых гуарани мужчин была всегда одна: их убивали. Потому-то мужчин, чтоб не сбежали, и связывали. Женщин победители брали в жёны, ну а дети есть дети – кто кем воспитал, тем они и будут. А убежав, они просто не выживут.