Зато при попытке коснуться портала оттуда вскоре появляются две особи. Причем зависимость простая: касается мужчина – к нему выходят две девушки. Касается женщина, к ней являются двое мужчин. Срок их пребывания здесь два часа. После чего портал ухода начинает требовательно мигать, потом сигналить, потом переходит на сирену. Прибывшая парочка просто вынуждена убираться прочь. А попытаются остаться – корчатся от болей. Те же самые боли атакуют пару, если они пытаются отойти в сторону от бунгало.

Кто они и откуда – выяснить не удается. Любая прибывшая двойка говорит на непонятном совершенно языке. Зато нетрудно понять, для чего они прибывают: для продолжения рода.

Только вот в возрастном отличии и таилась главная неприятность. Или приятность? Уж как кому… Потому что к Багдрану всегда прибывала пара молодых, симпатичных и во всех смыслах приятных девушек. А вот для Эулесты появлялось двое мужчин весьма преклонного возраста. Можно сказать глубокие старики, «за пятьдесят». Да вдобавок жутко неприятные с виду, некрасивые, с отталкивающей внешностью и с вульгарными манерами.

Нет, они не бросались на девушку как звери и ни в коей мере не пытались ее изнасиловать. Они считали, что просительница попросту вызвала их для секса, и очень поражались, когда дама с криками недовольства от них убегала. И как потом они ее ни звали жестами и уговаривающим тоном, Эулеста лишь отрицательно мотала головой и выкрикивала: «Уходите прочь!»

Конечно, всегда есть вероятность какого-то сбоя. Тем более что к брату всегда являлись активные и красивые девушки. Поэтому Эуля пробовала четыре раза. Увы! Каждый раз являлись ей лишь перестарки, если не сказать что еще страшней и неприятней. Так что последние сутки пробы прекратились. Злость усилилась. Желание покинуть этот мир стало назойливым.

А мое появление вызвало чуть ли не истерическую радость.

Как только в этом плане что-то прояснилось, я попытался поговорить с двумя абсолютно голыми девчушками. Своей наготы они совершенно не стеснялись, еще и со мной пытались заигрывать. Жаль, что я так и не смог догадаться, о чем они оживленно щебечут на разновидности китайского или чего-то подобного. Тогда как язык жестов помогал мало.

Общими усилиями мы поняли лишь одно: в этом мире приходящие двойки то ли излечиваются после какой-то определенной болезни, то ли восстанавливаются после клинической смерти. По крайней мере мимика с закрытыми глазами и с высунутым языком нами расшифровывалась именно так. Вопрос, почему для мужской особи являются молодые партнерши, а для женской – старики-доходяги, остался без подходящего нам объяснения. Хотя девчушки и пытались что-то активно рисовать на утоптанном кусочке земли возле хижины. Их умения рисования явно не хватало. Или, может, я живописец никудышный, не улавливающий сути абстракционизма?