Ники: «Лучше так, Люк. Он бы уже никогда не стал прежним. Не стал собой. То, что он сделал, что они сделали… опустошило бы его, как раньше опустошило других».

«Что с детьми из Передней Половины? Кто-нибудь из них выжил? Если да, мы должны…»

Ответила Калиша, которая покачала головой и вместо слов показала картинку: покойного Гарри Кросса из Сельмы, Алабама. Мальчика, который умер в столовой.

Люк взял Ша за руки. «Все? Хочешь сказать, что все они умерли от припадков до того, как всё это обрушилось?»

Он указал на руины Передней Половины.

— Думаю, когда она взлетела, — сказал Ники. — Когда Эйвери позвонил по большому телефону. — Он увидел, что Люк не совсем понял, и добавил: «Когда присоединились другие дети».

— Вдалеке, — сказал Джордж. — В других Институтах. Дети в Передней Половине были просто слишком… есть такое слово…

— Слишком уязвимы, — сказал Люк. — Вот, что ты хотел сказать. Они были уязвимы. Будто после одного из этих чёртовых уколов. Плохих уколов.

Они кивнули.

Хелен прошептала:

— Уверена, они умерли, глядя на точки. Ну не ужас ли?

Ответ Люка был детским отрицанием, на которое взрослые цинично ухмыляются, и которое могут понять только другие дети: «Это не справедливо! Не справедливо!»

«Да, — согласились они. — Не справедливо».