«А на шлюшьем языке это значит отсоси ему?»

У Алекс закружилась голова. Как он узнал? Неужели парень из кино просто вышел из ванной и об этом объявил? Даже если так, почему Лен злится? Она знала, что значит «сделай его счастливым». Алекс не ощущала ничего, кроме гнева, и он лучше любого наркотика выжигал из ее разума сомнения.

«А какого хрена ты от меня ожидал? – спросила она, удивляясь, как громко и уверенно звучит ее голос. – Что я станцую ему? Надую ему воздушные шарики в форме животных?»

Она схватила их блендер, в котором Лен делал свои протеиновые коктейли, разбила его о холодильник и на мгновение увидела в глазах Лена страх. Ей очень сильно захотелось продолжать его пугать. Лен назвал ее сумасшедшей и выскочил из квартиры. Он убежал от нее. Но, когда он ушел, адреналин разом покинул Алекс, и она почувствовала себя слабой и одинокой. Она не ощущала ни гнева, ни собственной правоты, только стыд и страх, что она каким-то образом все разрушила, разрушила себя, что Лен никогда не согласится принять ее назад. И куда ей идти в таком случае? Все, чего ей хотелось, – это чтобы он вернулся.

В конце концов она извинилась, умоляла, чтобы Лен ее простил, и они накурились, посильнее включили кондиционер и потрахались прямо рядом с ним. Воздух обдувал их прохладными порывами, заглушая их вздохи. Но, когда Лен назвал ее хорошей маленькой шлюшкой, она не почувствовала себя ни сексуальной, ни необузданной; она почувствовала себя ничтожеством. Она боялась, что заплачет, и боялась, что ему и это может понравиться. Она отвернулась к вентиляционному отверстию и ощутила, как ледяное дыхание кондиционера сдувает тонкие волоски с ее лица. Она зажмурилась и, пока Лен скакал на ней сзади, представляла себя обнаженным одиноким айсбергом, а мир – чистым, пустым и полным прощения.

Но Ариэль не был студентом киношколы в поисках острых ощущений. У него была репутация. Поговаривали, что он в Штатах только потому, что скрывается от израильской полиции после того, как избил двух девочек-подростков в Тель-Авиве, что он проводил собачьи бои, что ему нравилось выкручивать девушкам плечи в качестве прелюдии, как мальчику, отрывающему мухам крылья.

Лен будет в ярости, когда вернется домой и увидит, что квартира по-прежнему в беспорядке. И разозлится еще больше, когда они не вернутся в Граунд-Зиро к началу вечеринки. Но лучше пережить гнев Лена, чем внимание Ариэля.

Алекс понимала, что Лен ожидал от нее приступа ревности, когда привел Хелли домой с пляжа Венис в тот день. Он не мог предвидеть теплый смех Хелли, то, как она непринужденно обнимала Алекс, как доставала книгу в бумажной обложке с принадлежащей Алекс полки триллеров и старой научной фантастики и говорила: «Почитай мне». Благодаря Хелли ее жизнь стала терпимой. Алекс не собиралась идти по пути, который привел бы ее к Ариэлю, и не собиралась допускать, чтобы это сделала Хелли: что-то подсказывало ей, что они не переживут эту встречу целыми и невредимыми. Их жизнь не была прекрасной. Это была не та жизнь, о которой кто-либо мечтает и к которой кто-либо стремится, но они справлялись.