— К чему ты завел этот разговор, Улисс? — Вако недовольно шевельнулся. — Допускаю, что молодые carere morte открывают некие новые грани вечности. Но в знании истории и политической кухни вы уступаете пятерке.

— Зачем ты пригласил меня сегодня Вако? — Алитер усмехнулся, опять напомнив старого волка-вожака. — Надеешься, что я и леди Лесная Старуха дополним оставшуюся тройку до привычной тебе пятерки? Что до меня… Известно ли тебе, что Макта объявил меня своим преемником, владыкой ночной Карды и всех ее carere morte? Что мне теперь до твоей пятерки, ушедшей в историю вместе с Мактой?

— После того, как Семель связала себя кровью с Нонусом и леди Эмендо, вливания свежей бессмертной крови со стороны нам более не требуется, — Вако фыркнул, впрочем, ничуть не уязвленный, и добавил, уже с легким нажимом угрозы в голосе: — Не злоупотребляй моим гостеприимством, Улисс. И угощайся!

Как раз в это время, закончив работу, слуги вышли. Еще не умолкло эхо их шагов, как снова заиграли музыканты. Теперь к ним присоединилась певица: чистый, но тихий голос, завораживающий тембр. Глаза нескольких смертных в центре залы, пришедших было в себя, вновь затуманились. Только одна девушка на диване кандидатов для обращения сохраняла ясный взгляд. Она хмурила рыжие как ее волосы бровки, тонкие губы кривились, когда она взглядывала на вампиров. Она… сомневалась.

Вампиры один за другим покидали кресла и отправлялись за новой порцией живой крови к железному столбу. Вновь звенели о камень пола цепи, мягко скользили безвольные тела жертв, шелестела тонкими струйками взлетающая под потолок кровь из перерезанных артерий, и надо всем слезинками хрустальной люстры звенела изящная мелодия известной романтической баллады.

Семель порой кидала злые взгляды на Алитера, но Вако успокоил ее одним кратким, неслышным для остальных словом. Майя же не принимала участия в трапезе. Я видела, что она порывается подойти ко мне, но не решается. Вот она снова связалась со мной взглядом, я ободряюще улыбнулась ей… Но тут в центре залы показалась неожиданная фигура. Рыжеволосая девушка соскочила с диванчика, оттолкнула пытавшуюся удержать подругу, и бросилась к Вако.

— Пожалуйста, отпустите меня! — она заломила руки. — Я гляжу на ваш обед и понимаю, что не готова. Я недостойна вашей вечности, бессмертные! Отпустите! Я никому не укажу дорогу в ваше убежище, даю слово.

Вако встал: внушительная, грозная фигура судии. Девушка задрожала.

— Пожалуйста! — еще раз попросила она, повернувшись теперь к Семель.

— Из этого зала три хода: в нашу вечность, в наши слуги или в этот желоб, — Семель указала на канавку по периметру зала, в которой пенился красный ручеек. Королева презрительно кривила губы, когда говорила это — признак крайнего раздражения. — Слуг у нас довольно. Поэтому либо в вечность, леди Марсия Флагро, либо нам в пищу.