Я тут же отбросила эту трусливую мысль. Нет. Ничего Кора не сыграет, без меня она к купели и подойти не решится. А если охотники признают в ней вампиршу? На миг — на одно ужасное мгновение настоящего внутреннего взрыва — сцена убийства Антеи встала перед глазами, и я почувствовала недостаток воздуха, хотя давно не дышала. Я прислонилась к близкому дереву плечом, и, поймав встревоженный взгляд Коры, едва смогла слабо улыбнуться.

— Вы — тот Избранный из сказки, да? — прошептала девушка. — Вернее, Избранная.

— Что значит: избранная?

— Моя бабушка говорит, все в мире стремится к равновесию. Не может быть, чтобы твари были единственной силой в Терратиморэ. Их сила должна уравновешиваться.

— На это есть охотники.

Кора мудро улыбнулась, неосознанно скопировав улыбку бабушки:

— Охотники — не та сила! Они ненависти служат, как и вампиры, они такие же, как твари. А эта сила должна служить другому… любви… Еще бабушка говорит, что ничто не остается без расплаты, и carere morte когда-нибудь ответят за свои дела. Но не охотникам, и не людям, а Избранному, он их судья.

— Да что за Избранный такой? — я рассмеялась, но ответ Коры заставил меня поперхнуться.

— Он пришел на землю вместе с Первым вампиром, — так верят в Карде. Это как отражение в зеркале, как отдача при выстреле пушки. Его не может не быть, раз есть carere morte. Избранный — это тот, кто может исцелять вампиров, — сказала она, и эти простые слова эхом отдались в голове, эхом моих же собственных недавних слов:

"Единственный, тот, что один будет сильнее всей Бездны ненависти".

— Что же ты не слушала бабушку, Кора? — хрипло прошептала я. Девушка опустила глаза.

— Я только сейчас поняла, когда вы пообещали исцелить меня. Подумала, что вы и есть Избранный… То есть, Избранная.

Значит, я уже "пообещала исцелить"! Скрывая досаду и замешательство, я деловито глянула на далекий белый клык церкви Микаэля. Нас и его разделяло широкое кардинское кладбище. Пожалуй, на этой территории могло бы спокойно разместиться несколько многолюдных селений. Настоящий город мертвых, непомерно разросшийся, главным образом, по вине carere morte. Столько смертей, а ответ вампиры будут держать перед единственным божественным Избранным? Что за нелепая сказка? Ее могла сочинить только Карда, вечная приспособленка, ждущая, чтобы решение опять приняли за нее. Придет Избранный и всех рассудит! Мне от горечи даже спазм сдавил горло. Но все-таки что-то было в этой сказке, трогающее струнки души, болезненное и в то же время вселяющее надежду. Избранный исцелит вампиров. Исцелит, а не победит, не изгонит, не уничтожит. Земля страха осознавала, что больна. А болезнь звучит все же лучше, чем смерть. В этом слове есть надежда.