Коридоры логова пустеют — куклы выходят на поверхность для последнего представления. Я продумывала образ каждой, шила им наряды несколько лет, я написала десять сценариев и каждый отрепетировала по десять раз, чтобы последняя сцена триптиха была сыграна идеально и точно в каждой мельчайшей детали, а теперь у многих кукол, у которых еще остались слезы, блестящие дорожки на щеках размывают сложный грим.

"Это представление будет для тебя, Нонус. Мы не увидим светлых детей Бездны, но на миг увидим сияющий луч — открытую дорогу к ним. Это тоже неплохо".

Наверху быстро наступает вечер. Синяя мгла спускается в мою долину, не отмеченную на картах. Но куклы разжигают костры из заготовленных дров и зажигают свечи, отгоняя ночь. Теперь с высоты полета крылатых тварей чаша долины кажется отражением звездного неба, только мои огоньки теплее звезд.

И вот, в синей мгле показываются чужие, не несущие моего проклятия, моей личины, тени. Закрытые невидимым алмазным щитом, со смертоносным серебром в руках… Охотники. Им осталось обойти одинокую скалу, чтобы увидеть мою сцену, а пока я командую куклам-музыкантам играть. Вариация известной мелодии "Солнца и Луны" далеко разносится в холодном чистом воздухе, и я вижу, как это ошеломяет охотников. Многие приостанавливаются, прислушиваются.

— Не сбавляйте шаг! — командует глава отряда, заметив разброд в рядах. Охотники обходят скалу, и им открывается чудесная долина, вся в гирляндах живых огней. Разглядеть подробности мешает небольшой лесочек, который, впрочем, можно миновать за пять минут. Меж стволов мелькают танцующие силуэты в парадных одеждах всех эпох Терратиморэ, птицы кружат кольцом вокруг светильника — восходящей луны, с шуршанием шелка скользят по окрестным холмам стаи волков. Звенит мелодия "Солнца и Луны" — танца-пиршества, придуманного первыми carere morte.

— Что там? Бал?! — полушепотом вопрошает ночь помощница главы, изумленно озирая будущее поле битвы. Несколько охотников разражается нервным смехом, а предводитель усмехается:

— Похоже на то. Жаль, я не захватил фрак, — цедит он. — Вперед и поспокойнее. Помните, это же Либитина. Не отвлекайтесь на ее спектакли. Ищите меж масок путь к их хозяйке. -

Я вижу в его глазах готовность убить, но лишь отмечаю это как еще один выполненный пункт моего сценария. Страх смерти пока не приходит и не придет еще долго: воспоминание о золотом сиянии волн сдерживает его. И, вновь и вновь вызывая в памяти эту светлую и, после смерти Нонуса, священную картину, я танцую и пою вместе с каждой из кукол, пока охотники проходят лесочек. Но вот, они ступают на сцену, и грандиозное последнее представление Либитины открывается их глазам.